Шрифт:
Закладка:
Идея, которая посетила меня прошлой ночью, была не просто неубедительной — она была дряхлой. За исключением открытия, что Роб симулировал своё слишком быстрое исцеление в 1995 году, ни Пол, ни Гарри не смогли прояснить, что же случилось неделей ранее. Пол, кажется, мало интересуется Робом, ещё меньше протом, поскольку это не сулит сексуальных утех. И Гарри, чей психический возраст не более пяти лет, явно не знал про существование других личностей, кроме Роберта. Если больше не было никого, о ком я не знал, то единственный, кто у меня остался, это прот.
Но даже он в этот раз не горит желанием помочь Робу, возможно из-за упрямства последнего (с точки зрения прота). Прот уже потратил несколько лет на то, чтобы убедить Роберта оставить Землю и вернуться с ним на идиллическую Ка-Пэкс, и всё без пользы.
Вопросы по-прежнему остаются. Что случилось с Робертом и почему именно сейчас? Как это связано с купанием ребёнка и связано ли вообще? И самый главный: как мне сказать Жизель, что она спит с двумя разными мужчинами и именно Пол, а не Роб, отец её ребёнка?
Мысль об отставке снова зудела над ухом, и я не торопился её прогонять. Мне даже стало жаль Уилла, который успешно учится на третьем курсе медицинского университета. Но я вспомнил собственные студенческие деньки и трудные, волнительные годы ординатуры. Если бы у меня был шанс выбирать, я, вероятно, сделал бы то же самое, повторил бы те же ошибки и стойко перенёс бы превратности судьбы.
После того, как прот ушёл в отделение, я воспользовался свободной минуткой и прогулялся во дворе университета. Мне хотелось посмотреть за процессом строительства нового крыла — «Лаборатории Экспериментальной Терапии и Реабилитации Клауса и Эммы Виллерс»[42]. К тому же, с годами я пришёл к пониманию, как много можно извлечь из неформальных встреч с пациентами. Чем больше мы контактируем, тем лучше способны замечать мельчайшие изменения в их поведении, которые можно упустить в формальной обстановке смотрового кабинета. Кроме того, был солнечный ноябрьский день, а впереди оставалось мало солнечных дней.
Я встретил Офелию, сидевшую на скамейке с Алексом неподалёку от бокового входа, и подошёл поговорить. Офелия — молодая женщина, которая делает всё, что ей скажут. Сирота, жившая то в одной приёмной семье, то в другой, она рано стала одержима идеей угодить приёмным родителям, чтобы они не отправили её в другую семью. Как анорексичка, которая винит себя, что недостаточно похудела, Офелия корила себя за каждую неудачу и всё сильнее старалась угодить каждому. По иронии судьбы именно откровенно подхалимское поведение отталкивало многих, кто желал её удочерить. В то же время её обижали ученики и учителя, работодатели и коллеги, что бы она ни делала. В конце концов, Офелия перестала кому-либо доверять, но продолжала стараться всем угодить. Она попала к нам, когда её нашли бесцельно блуждающей по Центральному Парку после того, как её изнасиловал продавец обуви.
С ней был ещё один пациент, которого мы называли «Алекс Требек»[43], по имени ведущего популярной телевикторины «Рискуй!»[44]. Возможно, потому что реальный мистер Требек, казалось, легко справлялся со своими обязанностями, наш «Алекс» был твёрдо уверен, что он (а может, и любой другой) так же легко мог бы вести это шоу и, конечно, предлагал свою кандидатуру на замену реального ведущего. Наш пациент предполагал, что сможет выступать и в Карнеги-холле[45], если достаточно долго практиковаться. Поэтому он повсюду ходил и выкрикивал «Да!», «Ты прав!» и «Правильно!» Сами по себе эти выходки вряд ли привели бы его к нам. Проблема Алекса в том, что это единственные слова, которые он произносит.
Как и со всеми психически больными, в его поведении присутствовала и светлая сторона. С внушительными усами, спортивной курткой и галстуком он и впрямь выглядел, как реальный ведущий игровой викторины, и многие наши посетители были убеждены, что сам Алекс Требек находится на лечении в МПИ, как бы их не убеждали в обратном.
Я остановился у их скамейки и поинтересовался, разговаривали ли они с протом. Офелия тут же спросила (полагаю, чтобы не выглядеть непослушной), считаю ли я, что разговор с протом будет хорошей идеей.
— Для меня никакой разницы, — заверил я её. — Просто любопытно.
Она призналась, что разговаривала с протом на прошлых выходных.
— Правильно! — подтвердил Алекс.
— Прот не спрашивал, не желаешь ли ты отправиться на Ка-Пэкс?
— Будешь ли ты разочарован, если я скажу, что он это спрашивал?
— Нет.
— Все мы хотим на Ка-Пэкс, — призналась Офелия. — Но прот может взять только сотню существ.
— Ты прав!
В этот момент один из наших «эксгибиционистов» выскочил из-за дерева и продемонстрировал нам обнажённую ногу. Когда он понял, что до его ноги никому нет дела, то схватил свои ботинки и пошел прочь.
— Прот согласился взять тебя с собой?
— Это неправильно?
— Нет.
— Он сказал, что путешествие пока доступно каждому. Список пассажиров ещё до конца не составлен.
— Ты бы хотела быть в списке?
— Тебя расстроит, если я отвечу утвердительно?
— Меня устроит любой ответ.
— Я сказала проту, что буду рада сделать всё, что он захочет.
— Правильно! — выкрикнул Алекс.
Увидев, как Кассандра покидает свое любимое место неподалеку, я извинился и поспешил за ней. Как обычно, Офелия огорчилась, что я её покидаю, очевидно, полагая, что она меня чем-то расстроила.
Но мне нужно было поговорить с нашей местной ясновидящей, чья способность предсказывать будущее может помочь выяснить какие планы есть у прота по поводу других пациентов.
— Привет, Кассандра! — выкрикнул я.
Она остановилась и попыталась сфокусироваться на реальности моего появления.
Я не мог не заметить, что она чем-то расстроена.
— Что-то случилось, Кейси?
Она посмотрела на меня долгим взглядом, затем повернулась и медленно пошла прочь. Мне это не понравилось. Обычно такое поведение означало, что в небе она увидела знаки, указывающие на то, что случится что-то плохое. Если и так, я не мог заставить ее рассказать об
