через много лет после его смерти я понял, что вся ответственность за происходящее в жизни лежит на мне. Уверен, отец чувствовал моё негативное отношение, как и я могу чувствовать, если собственные дети возмущены сказанным или сделанным мной.

— И ещё, Жизель. Ты понимаешь, что Пол является частью Роба. А почему не прот?

— Потому что прот сказал, что он не часть Роберта!

Не поспоришь.

— Ну хорошо, встретимся в следующий вторник. А пока…

— Ты будешь первым, кто узнает.

Когда она ушла, я снова подумал о Поле: как часто, беседуя с Робертом два года назад, я на самом деле общался с кем-то другим?

БЕСЕДА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Каждый четверг по утрам я трачу пару часов на подготовку к вечерней лекции в Колумбийском Университете. Но в этот раз мои мысли занимала первая встреча с протом. Я вспоминал, как неделя за неделей пытался узнать причину, лежащую в основе его самообмана. Я пытался найти способ доказать, что он родился на Земле. Я догадывался, что подобное открытие для прота с его безупречной логикой могло вызвать нечто вроде «сбоя», как у компьютера, столкнувшегося с задачей, которую решить невозможно. Тогда я ещё не знал про Роберта. Теперь было очевидно, что мы вернулись туда, откуда начали. Если я смогу доказать проту, что на самом деле он всего лишь человек, одна из субличностей, то вся конструкция может рухнуть и позволить мне снова увидеть, где скрывается Роберт. Опасность заключается в том, что Роб может остаться в том же состоянии кататонии, какое было у него в 1990 году, когда «исчез» прот. С другой стороны, если мне не удастся достучаться до Роберта до 31 декабря, он в любом случае останется уязвимым и незащищенным. Терять было нечего.

Меня вдохновила одна история, рассказанная в газете несколько недель назад. В 1950 году в Англии в госпиталь попал человек, который утверждал, что сбежал из далёкой деревни с матриархальным обществом. На самом деле он покинул родной город, чтобы сбежать от «деспотичных сучек», которые «правили» в тех местах. Психиатр обнаружил, что мужчина жил с крайне деспотичной матерью, которая контролировала каждое его движение. Когда его поставили перед фактом и некоторое время подержали в палате вдали от её влияния, то навязчивая идея о «матриархате» и «деспотичных сучках» развеялась. Впоследствии он женился и прожил, вероятно, нормальную счастливую жизнь. Именно этот логический подход я собирался использовать с протом. Сложность была в том, что в основе его самообмана лежала не доминирующая мать, а безжалостная рука судьбы, которая покалечила психику его альтер эго задолго до его появления.

Лекция прошла не очень хорошо. На самом деле, так было всегда. Студенты узнали, почему прошлая лекция была прервана заведующим кафедры, и как только я вошёл в аудиторию, один из студентов принялся расспрашивать о проте, к нему присоединились другие. Я не хотел отвечать, ссылаясь на врачебную тайну, но учащиеся настаивали. Они хотели знать о текущем положении дел, ведь я написал две книги, посвящённые проту, и сам герой обсуждения успел появиться в программе национального телевидения.

Я твёрдо уверен, что образовательный процесс — это трасса с двусторонним движением, и профессор должен прислушиваться к вопросам своих подопечных. Поэтому оставшееся время было посвящено моим рассказам о проте, о дилеммах, с которыми я столкнулся, и о планах в его лечении. Не помню, чтобы хоть раз видел в аудитории такое оживление и желание участвовать в обсуждении. Они даже простили мне контрольную на прошлой неделе.

Вышеупомянутый студент, молодой человек с длинной чёрной бородой (его кумиром был Оливер Сакс[49]), предложил решение всех названных мной проблем: попросить прота во время следующей беседы продемонстрировать путешествие на луче света под контролем аудитории.

— Если мы удостоверимся в способности прота к путешествиям с помощью света, то он действительно тот, за кого себя выдаёт.

Мы? Я задумался.

— Прот уже демонстрировал свой трюк на телевидении. И вы должны помнить, что он может использовать те части разума, которые доступны только савантам и аутистам. Если он «исчезнет», это будет свидетельствовать только о том, что он сумел заставить нас в это поверить с помощью гипноза или других средств, о которых мы пока не знаем.

— Нет-нет-нет, — возразил студент. — Я имею в виду другое. Давайте попросим его переместиться в конкретное место — в другую часть страны, где у Вас найдутся коллеги, готовые сделать фото и переслать его нам по факсу. Вы даже можете попросить прота надеть забавную шляпу, чтобы удостовериться, что на фотографии точно он.

Выражение на моём лице, наверное, говорило: «Ну почему в каждой аудитории обязательно встречается такой студент?», но я ответил:

— Что, если прот не согласится?

— Значит, он на это не способен! — прокричал студент. — И вы его поймали!

Аудитория одобрительно зашумела.

— Может, и стоит попробовать, — согласился я, жалея, что подобная идея не пришла мне в голову. И, чтобы сохранить лицо, добавил:

— Но не слишком на это рассчитывайте.

Когда прозвенел звонок, «Оливер» и двое его друзей последовали за мной. Они выразили желание присутствовать во время следующей беседы с протом. И хотя я был польщён их интересом, мне всё же пришлось отказать. Бородатый студент выпалил:

— Хорошо, пусть так. Но в следующий раз мы ожидаем подробного отчёта!

Отлично, подумал я. Теперь на каждой лекции мне предстоит отчитываться о прогрессе в лечении прота. Как гласит пословица, дай студенту-медику достаточно верёвки, и он повесит на ней тебя. Я слишком стар для этого. Настойчивые просьбы Карен, чтобы летом девяносто восьмого я вышел на пенсию, звучали всё привлекательнее.

Когда я вернулся в МПИ, то встретил у входа на территорию пять или шесть людей, которые шумно требовали открыть ворота. Охранник всячески пытался их убедить, что здесь находится психиатрическая клиника, и они не могут просто так ходить по коридорам. Он повторял, что только друзья и родственники имеют право навещать пациентов и только в специально отведённое время. Когда он заметил меня, пытавшегося проскочить в будку охраны, то спросил:

— Доктор Брюэр, не могли бы вы поговорить с этими людьми?

Я скрыл своё раздражение. День явно не задался.

— В чём проблема?

Женщина с огненно-красными волосами и восхитительными зубами ответила:

— Мы хотим видеть прота. Мы знаем, что вы заперли его здесь. У вас нет права держать его против воли.

Я не стал тратить время, отрицая возвращение прота.

— Прот находится здесь в качестве пациента и сейчас не принимает гостей.

Женщина средних лет в пиджаке