- С одной стороны, забрать тебя, не пояснив, что к чему, было бы безжалостно. Дети не должны нести вины за грехи отцов, а отцы - за грехи детей... - чудовище покачнулось. - С другой стороны: однажды я позволил себе дать слабину и довериться человеку; это привело к ужасающим последствиям, разобраться с которыми было весьма непросто. Я подарил им своё сердце, я оторвал им часть своей души, а взамен... предательство.

- О чём талдычит эта гадкая хрень? - Задира пришла в себя только сейчас.

- Ты спрашиваешь так, будто я что-то понимаю, - с возмущённым отчаянием оправдалась Тихоня. - Я могу задать тебе тот же вопрос.

Монстр взглянул на переплетения своих ладоней:

- Согласен, видок у меня не из приятных. Увы, в моём случае времени на выбор не было: воспользовался тем, что предоставила судьба. Мне даже не пришлось просить их разрешения - верный товарищ Фрост заботливо подготовил почву для нашего разговора... Где мы?.. Темница, надёжно спрятанная от людских глаз? Узнаю твой утончённый вкус и скрупулёзное отношение к подобного рода укрытиям. Учти: на этот раз твоё убежище тебя не спасёт. Ты пойдёшь со мной, хочешь ты того или нет.

Мозаика в голове Тихони понемногу начинала складываться. Догадки сплетались в смутную иллюстрацию, которая с каждым словом фантома прояснялась всё чётче подобно рисунку на запотевшем зеркале. Ужасное превращение Феи на записи; жуткие предзнаменования Фальстрёма; побег из «Ай-Кито» и гибель Масами - несомненно, с ней сейчас говорила та самая «зараза». Именно этого и стоило бояться больше смерти. Нечто преследовало её. Желало схватить. Подобно нарастающей лавине, все эти зацепки создавали в её сознании эффект рекурсии. «Бежать без оглядки». Вспомнив слова двойняшки, Тихоня зацепилась пальцами за край стола и встала. Она понятия не имела, как поступить; она пребывала в оцепенении. Суровый приговор монстра эхом прокручивался на слуху. За что? За что ей всё это?.. Нечто ужасное пыталось наказать её за то, в чём она не была виновата. В который раз вселенная загнала её в западню, выбраться из которой практически невозможно. Мир жаждал её погибели, а судьба упивалась её несчастьем и купалась в её слезах.

- Судя по возникшему между вами недопониманию, ты рассказала своей сестре не всё. Не удивлён - гении мира сего всегда отличались некоторым эгоцентризмом... - затмения светили подобно двум добела раскалённым кольцам. - Послушай меня, Задира. Я вижу, что сидит внутри тебя... Нет. Не так к тебе должны обращаться. Ты!.. именно ты Кимико! Ты, а не та, кто постоянно диктует тебе свои правила. Ещё с рождения вы делили эту оболочку на двоих, но... разве так бывает? Разве это правильно? Нет, отвечу я. Тебя использовали. Её здесь быть не должно.

- Что он имеет в виду? - невнятный голосок Задиры подрагивал, но теперь в нём было и нечто иное, а именно твёрдое желание получить ответы.

- Внимание, - донеслось откуда-то справа. - Получено разрешение на извлечение ИИ.

Судорожный паралич охватил Тихоню, и та с трудом сохранила равновесие, чтобы не рухнуть в обморок. Голова закружилась. Потусторонний страх циркулировал по артериям холодом внутривенной инъекции. Блоки загудели ещё громче, а индикаторы вспыхнули огнями церковных свечей.

- О чём оно говорит? - повторила вопрос Задира.

- Я без понятия.

- Откуда оно знает про нас?

- Я... я не... - Тихоня вот-вот могла заплакать.

- Что ты от меня скрываешь?

- Сестра, я... я не виновата. Клянусь тебе, я не понимаю...

- Довольно лжи!.. - пришелец наслаждался ужасом, отражающимся в глазах жертвы. - Ты - жалкая попытка взрастить зерно своего тщеславия в очередной раз... Задира, милое дитя, как ты могла не заметить обмана? Все эти долгие годы она водила тебя за нос, прячась под невинным прозвищем «Тихоня». Она загубила твою семью, твой дом и твоё детство. Она безжалостно использовала тебя и вытерла о твоё доверие ноги. Похоронила твои мечты в зернистом грунте эгоизма... Она - трезвенник с вечным синдромом отмены; олицетворение гордости, способное создавать одни лишь проблемы. Она никогда не любила и не ценила людей. В том числе и тебя. Все твои беды из-за неё.

Потрескавшиеся губы мелко дрожали. Слёзы струйками стекали по лицу Кимико, отчего то становилось всё жалобнее - Тихоня плакала беззвучно, загоняя вырывающиеся всхлипы внутрь. Монстр нетерпеливо потёр многоветвия рук:

- Впусти меня, Задира, и я освобожу тебя от её плена, - величаво известил он. - Отвори дверь и позволь поставить точку в эпилоге всей этой вопиющей случайности.

Кимико упала на колени, так и не сделав ни единого шага; организм был совершенно истощён. Страдания и стресс иссушили измотанное горем тело до последней капли. Единственное, на что у Тихони оставались силы - на то, чтобы молить Задиру о прощения, хотя та даже не понимала, за что. Смирение перед фатальной неизбежностью окутывало разум, и вот она уже безвольно склонила голову в ожидании того, что произойдёт дальше.

Молчание Задиры таило в себе нечто зловещее.

- Контроль, - наконец сухо процедила та.

- Сестрёнка, мне жаль... - с надеждой промолвила Тихоня, словно цепляясь за последнее. - Я... я никогда не желала тебе зла.

Но Задира лишь повторила требование:

- Контроль.

Пришлось подчиниться. Сонливый полудрём окутал Тихоню, но от этого ей стало только страшнее. На миг она подумала, что это её последние минуты в теле Кимико. Тихоня представила, как распахивается дверь; как волна иноземной гуталлаксовой жижи всасывает её в свои липкие объятия, после чего все мысли и воспоминания начинает проглатывать мгла. Томительное погружение в болото отчаяния.

- Давно пора положить этому безумию конец, - одобрительно кивнул пришелец.

Подойдя к пульту, Задира принялась водить по панели управления пальцами. Она делала это хаотично, даже не попадая по кнопкам. Сначала Тихоня хотела сказать ей, где находится тумблер открытия двери, как вдруг их общее сердце ёкнуло и забилось, будто поршни отремонтированного двигателя. Шанс на спасение промелькнул перед мокрыми глазами подобно солнечному блику. Тихоня не отрываясь смотрела на палец сестры и понимала: та ни за что её не отдаст. Задира доверяла ей. Несмотря на их частые разногласия, сестра хотела её спасти - именно поэтому она сейчас выводила на пыльной глади видимые только им двоим иероглифы:

«Можешь считать меня самоуверенной глупыхой, но я не верю, что эта гуталиновая пакость способна читать наши мысли. Бьюсь об заклад, именно