Шрифт:
Закладка:
— Но подальше, — Хольгер указал на обозначения расстояний. — Что-то среднее между Землёй и Марсом, хотя — тут важна атмосфера… Вот здесь портал, от него два часа до ближайшей луны Кагета. Их две… Да, похоже на Марс.
«И ещё полчаса на манёвры и посадку,» — закончил про себя Гедимин, увеличивая планету на схеме. Дроны уже обнюхали её от полюсов до экватора — первые трое суток в портал пускали только их.
— Довольно плотная атмосфера преимущественно из азота, двадцать два процента кислорода… Уран и торий! Гедимин, ты это видел? Двадцать два процента!
Сармат кивнул.
— Содержание метана и сероводорода… Надо же! — химик повернулся к ремонтнику; его глаза воодушевлённо светились. — Азот, кислород, углерод, сера… Жидкая вода на большей части поверхности! Кажется, Ассархаддон всё-таки пополнит свой экзотариум, — в таких-то условиях да не быть жизни⁈
Гедимин ничего не ответил. Он смотрел немигающим взглядом на едва заметную пометку в описании радиационного фона в атмосфере планеты. Означать эта пометка могла только одно — Кагет излучал сигма-кванты.
— Там есть ирренций, — сказал он. Хольгер вздрогнул, проследил взглядом за его пальцем, на секунду остановившим движение объёмной схемы, и недоверчиво хмыкнул.
— Сигма-фон, значит… Возможно, это «отсвечивает» портал. Но если там и есть ирренций — должен же он где-то быть… Смотри, там найдены следы тектонической активности! Действующие вулканы в умеренных широтах!
Он отодвинул схему от экрана и открыл второй файл — описание первой высадки на Кагет, точнее, нырка в атмосферу и облёта планеты по экватору. Миниатюрный спрингер с ЛИЭГом на борту (Гедимин одобрительно кивнул, прочитав характеристики корабля) сделал три витка вокруг Кагета, взял пробы воздуха и сделал множество снимков. Их успели собрать в небольшое видео, и несколько минут сарматы следили, как меняется под пролетающим спрингером пейзаж.
— Чёрно-зелёная планета, — пробормотал Хольгер. — Там точно есть флора. Ты видел побережье?
Гедимин равнодушно скользнул взглядом по тёмно-зелёной жиже, выстилающей берег местного моря. Она распласталась на много километров вглубь материка, и по ряби на её поверхности было понятно, что до твёрдого дна там не сразу донырнёшь. Но сармат смотрел не на это. Дозиметр на борту корабля фиксировал усиление сигма-фона — и это значило, что портал и его излучение тут ни при чём.
— Над морем больше метана и сероводорода, — отметил Хольгер. — Видимо, выделяются из вот этой жижи. Области гниющей органики… Интересно, почему они окружают каждый водоём? Почва так легко размывается?
На экран вышли показатели температуры, атмосферного давления и скорости ветра, и Гедимин задумчиво кивнул — настолько пригодным для жизни не был даже современный Марс. На Кагете было прохладно — умеренные широты наполовину покрывал мощный ледник — но экватор дышал теплом, и воздушные массы непрестанно перемешивались, порождая сильные ветра и частые ураганы. Спрингер преодолел их без труда, хотя в область циклона над тропиками исследователи всё-таки не полезли, — но внизу определённо было ветрено.
— Там можно дышать без респиратора, — сказал Гедимин. — И радиационный фон умеренный. Вот только ирренций…
— Я не вижу омикрон-излучения, — покосился на него Хольгер. — Только сигму. Видимо, ирренций там не везде. Посмотрим, что даст первая высадка…
Отчёт о ней был здесь же — трое сарматов, один спрингер (не тот, что облетел планету), область приэкваториального побережья. Это был объёмный файл — исследователи провели на Кагете почти сутки и выбрались оттуда совсем недавно; они все были живы и, как было указано в отчёте Медблока, не менее здоровы, чем перед вылетом, — и Гедимин, помнящий судьбу тамоанчанской экспедиции, облегчённо вздохнул.
— М-да, это не Тлалок-А, — покачал головой Хольгер, пробежав быстрым взглядом по первым страницам. — Это прямо-таки Земля. Надо же было наткнуться на такой оазис! Там можно просто высаживаться и жить. Я не думал, что так бывает…
Гедимин кивнул. Он смотрел на фотографии — плоская равнина, затянутая низкорослой широколиственной зеленью, распластавшейся вдоль земли, редкие широкие ручьи, едва продвигающиеся в чёрной жиже с торчащими из неё зелёными волокнами, чернота и зелень до горизонта. Это был берег местного моря, но где оно, можно было догадаться только по небольшим подъёмам поверхности — слой переплетённых растений покрыл мелководье. Несколько пластов водяной растительности, выброшенных когда-то на твёрдый берег, нашли сарматы; ветер скатал водоросли в шары по два-три метра высотой, и они догнивали на побережье. Их нижние части уже опутало что-то быстрорастущее из состава наземной флоры.
— Они сейчас в море или на суше? — спросил Гедимин.
— Где-то между, — ответил, хмыкнув, Хольгер. — Тут очень размытые берега. Километры грязевого болота вокруг каждой лужи. Посмотри на местные растения. У них и корней-то нет…
На очередной фотографии сарматы собрали образцы фауны — два десятка странных существ со множеством щупальцеподобных выростов. Некоторые были похожи на лепёшки с несимметрично расположенными глазами, другие напоминали морских червей или многоножек. Пласты водорослей и прибрежная жижа кишели ими — один из сарматов сфотографировал свою руку, запущенную ненадолго в грязь, и улов, оставшийся после этого на ладони.
— Техника безопасности, — неодобрительно покачал головой Хольгер.
— Ассархаддон будет доволен, — сказал Гедимин. В животных он не разбирался, но знал, что жизнь в космосе — огромная редкость.
— Да, поставит в экзотариуме ещё один вольер, — согласился Хольгер. — Хм… В воде много гниющей органики. Что неудивительно… И воздух там не очень приятный.
— Это из-за жары. Всё разлагается, — сказал Гедимин. — На севере должно быть чище. Мне не нравится эта жижа. Тяжело строить в ней.
— Это всего лишь первая высадка, атомщик, — успокоил его Хольгер. — Навряд ли Ассархаддон прикажет строить там базу. На Кагете есть горные районы, там не так топко… А ты заметил, что сигма-излучение ослабло? Видимо, источник не на экваторе…
— И омикрон по-прежнему не обнаружен, — Гедимин сверился с отчётом. — И в пробах грунта нет ирренция. Тогда там можно будет жить. Хорошая планета.
Он посмотрел на
