– Она вполне здорова, – ответил Тим.

Фарли сложил кончики пальцев вместе:

– Правда?

– Она вообще никогда не болеет.

– Но может заболеть. Не сегодня, так завтра.

– Ничего такого…

– Я должен следить за ее здоровьем, – сказал Фарли. – Хочу провести полное обследование, с рентгеном и всем прочим.

Тим взял сигарету и очень осторожно прикурил.

– Хорошо. А теперь рассказывайте. Что с ней не так?

– Я этого не говорил.

Тим недоверчиво посмотрел на доктора. Фарли нахмурился и достал из ящика стола стопку рентгеновских снимков.

– Есть кое-какие изменения, что-то связанное с лимфатическими узлами. Боюсь, не сделал ли я ошибку.

– Какую?

– Надо было позвать специалиста. Джоанна… э-э… возможно, это такая форма гипотиреоза. Ее кожа, эпидермис, она утолщается.

– Я ничего не заметил.

– А вы и не должны были. Если только не пытались ввести ей иглу для подкожных инъекций. Эти снимки…

Казалось, он сомневался, стоит ли показывать их Тиму.

– Я провел ей желудочно-кишечные исследования с йодным контрастом. Это один из способов взглянуть на внутренние органы. И выяснилось кое-что странное: у нее своего рода атрофия кишечника, полностью исчез аппендикс и сильно увеличилось сердце. И вот еще…

– Что?

– Может быть, и ничего, – сказал Фарли, снова постучав по снимкам. – Просто попросите Джоанну зайти ко мне.

– Хорошо, – ответил Тим и вышел.

Когда под вечер он вернулся домой, в гостиной было темно и пусто. Из спальни доносилось мурлычущее пение. Тим тихонько подошел и заглянул за дверь. Джоанну он не увидел, только на полу что-то шевелилось.

Можно было подумать, что это пекинес, только оно было еще меньше, чем Цу Линь, и в движениях его чувствовалась механическая точностью заводной игрушки.

Мурлыканье сменило тон и стало требовательным. Маленькая фигурка задвигалась иначе. Она исполнила пару неуклюжих балетных па – антраша, а потом арабеску, но не смогла удержать равновесие и с мягким стуком упала на ковер.

Пение прекратилось.

– Тим? – позвала Джоанна.

С холодком в груди, мокрый от пота, Тим шагнул в спальню и включил свет. Джоанна сидела на кровати, поджав колени. Он подумал, как она прекрасна. Завитые колечками темные волосы, оживленное лицо. А потом он посмотрел вниз.

Года два-три назад кто-то из друзей подарил Джоанне куклу, очень дорогую, с шарнирными руками и ногами, совсем как живую, несмотря на небольшие размеры. Ростом она была в полтора фута. Теперь кукла лежала, скрючившись, у ног Тима.

Он заставил себя нагнуться и подобрать ее. Кукольные волосы под пальцами казались настоящими.

– Джоанна, – сказал Тим и посмотрел на жену.

Серая глухая беспомощность охватила его. Он вдруг понял, что видел. Это было невозможно, но луна светила ярко, и кукла двигалась не так, как марионетка или робот.

Джоанна тоже поняла, что он все видел. Она вздрогнула и запахнулась в халат.

– Ты не мог бы закрыть окно, Тим? Здесь холодно.

Он молча выполнил просьбу. Когда их взгляды снова встретились, она уже приняла решение.

– Присядь, Тим, – сказала она и похлопала по кровати рядом с собой. – Положи куклу сюда. Она больше не пошевелится. Если только я… Не знаю, поймешь ли ты меня, Тим. Захочешь ли понять. Но я надеюсь.

– А я… я лишь надеюсь, что не сошел с ума, – медленно проговорил он. – Что это было, Джоанна? Ради всего святого!

– Не волнуйся, ничего страшного. Я давно уже это чувствовала. Я меняюсь, вот и все.

– Меняешься?

– Сначала я сама испугалась. Но теперь… мой разум работает лучше, тело тоже. Я чувствую это, осознаю это, а кукла – просто эксперимент. Я могу управлять неживыми предметами на расстоянии. Но для этого нужно тренироваться. Это я подняла машину тем вечером, в метель. Ты не заметил, как я побледнела… потом? Усилие высосало из меня почти всю энергию. Но теперь я бы справилась без всякого труда.

– Джоанна. Кажется, ты сошла с ума.

Она отвела взгляд.

– Не знаю, как начать, – задумчиво проговорила она. – Я так далеко ушла с тех пор, как заметила изменения, и теперь очень далеко от тебя, Тим. Я могу заглянуть в твои мысли. Там столько блоков и стен, что они не пропускают правду.

– Как ты заставила куклу двигаться?

Черные глаза посмотрели на него, а затем мозг пронзило что-то холодное и странное: стремительный водоворот, наподобие снежного вихря.

И так же внезапно все прошло, однако голос Джоанны зазвучал сильней и отчетливей. Но вот что удивительно – теперь он понимал, что́ она говорит.

И самым главным в ее словах было то, что она становится совершенно другим существом, человеком нового вида. Только само слово «человек» не подходит для точного описания. Мутации для человека были огромным шагом вперед в сравнении с неандертальцами, и точно так же в результате мутаций появится новая раса.

– Но не обычным путем, Тим. Не так, как пишут фантасты. Не будет младенцев с головой диаметром в три фута и крохотным чахлым тельцем. Ничего похожего. Чем выше стоит животное на эволюционной лестнице, тем длинней у него период взросления. Это естественный отбор, сверхраса не будет в безопасности, если слишком рано покажет свое превосходство. Необходима защитная маскировка. Думаю, я первая мутация этого вида, Тим. И только с недавних пор – через тридцать пять лет после рождения – я начала взрослеть. А до этого жила подростком, всего лишь человеком. В прошлом уже были такие мутации, но неудачные: уродства, выкидыши, недоношенность. Но дальше они будут случаться все чаще и чаще. Мы будем размножаться. Возможно, пройдет много времени, прежде чем появится еще один сверхчеловек моего типа, но, думаю, я умру еще не скоро. Я взрослела тридцать пять лет, так что… – Джоанна развела руками. – И я буду меняться! Уже меняюсь. Теперь я смотрю на мир новым взглядом, взглядом взрослого! А до этого была просто ребенком!

У нее загорелись глаза.

– Нас станет больше. Думаю, я понимаю, как это со мной произошло. Помнишь моего отца? Он работал в музее. Незадолго до моего рождения отец отправился с экспедицией в Мексику изучать гигантский метеоритный кратер. Мать была там вместе с ним. Радиация от погребенного под землей метеорита привела к перестановкам в генах зародышевой плазмы, и эти мутации прошли успешно. А сейчас так много новых профессий, связанных с электроникой, излучается столько радиации! Пока я единственная в своем роде, но через сотню лет или даже меньше…

Тим смотрел на нее. Да, она изменилась. Теперь он это видел. Она выглядела совсем иначе, странное сочетание новой юности и скрытой за ней твердой уверенности нового взрослого человека.

И это еще не все.