высоту, — мы чувствовали себя в безопасности. В крохотном прокуренном помещении нам было комфортней, чем в огромной Димкиной квартире — наверное, потому, что на переносной газовой плите уже во второй раз закипал чайник, а в спальном углу за перегородкой светилась питаемая автомобильным аккумулятором лампочка, и тихонько мурлыкал древний кассетный магнитофон «Романтика», а под столом бродил и терся о наши ноги пушистый черный кот Мурзик. В металлическом шкафчике желтели стопки лапши быстрого приготовления, блестели банки тушенки и консервированных сосисок. На окне висела вобла, за оконной рамой остужалось пиво. В холодном тамбуре стояли канистры с водой, запасной газовый баллон и четыре заряженных аккумулятора. Имелись здесь даже небольшой телевизор и приставка «Денди» с дюжиной картриджей, среди которых были «танчики» и какая-то «Нация зомби» — это хозяйство вполне можно было подключить через китайский инвертор, валяющийся на полу.

Я видел, с каким интересом осматривается здесь Димка, и догадывался, что он думает о том же, что и я: на этой стоянке можно задержаться.

Карп, рассказывающий о том, как он охромел, почувствовал, кажется, что мы его почти не слушаем и замолчал, улыбаясь.

— А вы не пробовали судиться с фабрикой? — участливо спросила Оля.

Карп покачал головой:

— Это теперь не важно… Вы скажите лучше, что там в городе. — Он рукавом вытер со лба испарину, слабо махнул рукой:

— А впрочем нет, не надо… Не хочу знать… Посмотрите лучше, какую трость подарил мне Эдик. У меня же завтра день рождения, я разве не говорил вам? Юбилей!

— Город словно вымер, — сказал Димка. — Некоторые люди превратились в чудовищ. Вам известно, что произошло?

— Некоторые? — Карп опять заулыбался. — Люди всегда были чудовищами… Нет, нет, не хочу об этом. — Он замахал руками. — Лучше давайте я поделюсь секретом засолки огурчиков. Хитрость в том, чтобы добавить горчицу и…

— Они нападали на нас, — резко сказал Димка. — Мы едва не погибли. Что вам обо всем этом известно?

Карп опять замолчал. Отвернулся, в окно глядя, хмурясь, губы рукавом вытирая. Буркнул:

— Я знаю то же, что и вы… То, что говорили по телевизору.

— Мы не смотрели телевизор последние несколько дней, — сказал я. — Мы не понимаем, что происходит. Расскажите нам… Пожалуйста…

Карп не отвечал очень долго. А мы смотрели на него и ждали, понимая, что кроме этого человека, возможно, никто никогда ничего нам не объяснит, не подскажет. Нам нужна была информация — больше, чем любое оружие.

— То, что говорили по телевизору, — это всё неправда, всё ложь, — наконец сказал Карп и покосился на нас, будто какой-то реакции ожидая.

Мы не шевелились, молчали.

— Это демоны… — уверенней сказал Карп и вновь оглядел нас — не смеемся ли мы над ним, не перемигиваемся ли, не крутим ли пальцами у висков. — Демоны пришли за нами, и овладели теми, кто был слаб душой и грешен. Теперь легионы пожрут одиноких праведников. И не будет никакой обещаной великой битвы. Потому что битва давно уже была: мы её проиграли, и не заметили этого.

Карп перекрестился дрожащей рукой — но сделал это неправильно: сперва левое плечо тронул щепотью, потом правое; вряд ли он был католик.

— По-твоему выходит, что те, кто не обратился — праведники? — тихо сказал Димка. — То есть, мы здесь — безгрешные, что ли? — Он хмыкнул.

— Нет, нет, нет! — хмурясь, замотал головой Карп. — Среди нас нет праведных. Мы праведных будем есть, грызть их будем, потрошить и выть по-звериному. Мы — Легион. Мы — проклятые.

Сидящий на скрипучей койке Димка заёрзал, будто ему мешало что-то; чуть приподнявшись, он поправил одежду. Все посмотрели в его сторону, но один я догадался, в чем дело, — Димка открыл кобуру «осы».

— Я понял, — сказал он, нехорошо усмехаясь. — Сейчас ты оскалишься и прыгнешь на потолок.

— Вы не верите, — пожал плечами Карп, отворачиваясь. — Я надеялся, что вы поймете или хотя бы задумаетесь. Но ваша икона — телевизор. Только она больше не работает. Всё кончилось. И уже всё не важно.

— Так что говорили по телевизору? — спросил я. — Это вирус? Эпидемия, да?

— Мне нужно идти, — сказал Карп, поднимаясь. — Я должен… Я чувствую это…

— Что именно? — насторожился Димка. — Куда идти?

— Обойти надо… Посмотреть… — Карп медленно продвигался к двери, опираясь на трость. — Проверить всё… Тут же чужие машины. А я за них отвечаю. Мне перед Эдиком неудобно будет, если что-то случится.

— А что, Эдик придет? — спросил Димка.

Карп остановился перед дверью тамбура, убавил огонь под стоящим на комфорке кирпичом. Медленно повернулся к нам, покачал головой.

— Нет. Не придет.

Он перешагнул порог — черный кот тут же метнулся вслед за хозяином.

— Он уже приходил, — тихо сказал Карп и прикрыл за собой дверь.

* * *

Пока странный сторож, напоминающий рыбу, хромал по своим владениям, мы наконец-то смогли выяснить, какое счастливое стечение обстоятельств переместило Минтая и Катю из осажденной чудовищами кухни в стоящий восемью этажами ниже «логан». Как я и предполагал, причиной стали зомби — они всё же сумели разломать забаррикадированную дверь, и влюбленной парочке пришлось спешно покидать кухню. Лезть по веревке они не решились, помня мои на ней корчи. К тому же окно внизу находилось ближе, чем окно в стороне, так что Минтай с Катей решили спускаться по той штуковине, которую я самонадеянно именовал лестницей. С её помощью они ухитрились сползти до шестого этажа, но двигаться этим способом дальше Катя уже не могла. Вполне возможно, что они так и остались бы в чужой незнакомой квартире, и беспомощно следили бы с высоты, как почуявшие кровь зомби по кускам выдирают нас из «мегана» через разбитые окна. Но на кухне, оформленной в стиле хай-тек, обнаружились хозяева: три кокона прилепились к обеденному столу с никелированной фруктовницей, похожей на спутниковую антенну.

И тогда Минтай решил рискнуть. Сперва он оценил обстановку внизу на улице. Затем выглянул из квартиры на лестницу,