— Получится?

— Не знаю. Замки здоровые. Нам бы грузовичок какой. И трос помощней.

— У Эдика здесь «эксплорер» обычно стоит, вон за той фурой. А ключи хранятся в будке, у охраны. Можно попробовать им ворота дернуть. Или забор проломить.

Я с сомнением оглядел бетонные плиты, выстроившиеся по периметру стоянки. С ними, пожалуй, только танк справился бы или грейдер какой-нибудь.

— Сдалась вам эта «мазда», — пробурчал Минтай. — Целый город брошенных машин, выбирай любую.

— Вообще-то у меня там оборудования разного как раз в цену твоего ломучего «мегана», — вскинулся Димка.

— Он не ломучий. Его «кашкай» ударил, все же видели.

— Ага, видели. Я кулаком сильнее бы стукнул, чем тот «кашкай».

— Хватит вам, — сказал я. — Ваши машины моей в подметки не годятся.

Сидящая за мной Катя хихикнула, Димка фыркнул, Минтай пожал плечами и опять заныл, что мы только время зря теряем, что нечего тут делать, что надо, пока есть возможность, гнать к нему домой. Робеющая Оля тихонько спросила, не получится ли всё же как-нибудь проведать её родителей: хотя бы проехать рядом, посигналить, покричать, не выходя из автомобиля. Таня тоже попыталась что-то сказать, но всхлипнула, закрылась руками и заревела.

Я очень сочувствовал девчонкам. Но выносить этот бедлам я уже не мог, и потому рявкнул:

— Заткнитесь все!

Удивительно: меня послушались. Наконец-то стало тихо, только Таня хлюпала носом. Я, наверное, минуты две сидел с закрытыми глазами, наслаждаясь покоем, крепко вцепившись в руль, стараясь ни о чем не думать — и никто не решился меня потревожить. Потом я включил первую передачу и подогнал машину вплотную к воротам, подпер их бампером.

— На стоянку идем все вместе, — сказал я и, выдернув ключ из замка зажигания, распахнул дверь.

Нет, я не следовал «правилам поведения в фильмах ужасов», о которых упоминал Димка. Но стоянка, окруженная сплошным бетонным забором с тремя рядами колючей проволоки поверху, с помостом и будкой охраны, вознесенными на добрых четыре метра, с баграми и топорами на пожарном щите, с этими воротами на цепи — она выглядела как настоящая крепость. Вряд ли в округе имелось лучшее убежище. Надо было лишь удостовериться, что внутри периметра нет зомби.

— Демон, прикрой меня, — сказал я и пошел доставать из багажника толстый промасленный ватник и кусок брезента. Я накинул их на верхнюю балку ворот, обмотанную колючей проволокой. И когда я уже перелезал с капота своей «десятки» на закрытую территорию, мне почудился звук: будто где-то скрипнуло что-то — то ли дверные петли несмазанные, то ли пружина ржавая. Не слишком этим обеспокоившись, я спрыгнул на землю. И вдруг осознал, что забраться назад будет не так просто.

Сразу стало жутковато. А тут еще я краем глаза уловил неясное движение на высоком помосте. Резко повернувшись, я увидал сутулую фигуру, вставшую за пирамидами покрышек. И мне четко представилось, что сейчас произойдет, — я будто короткое кино просмотрел: этот зомби, роняя покрышки, подходит к краю помоста, переваливается через низкие перильца и падает вниз; я долго срываю топор с пожарного стенда, потом бегу к поднимающемуся чудищу и понимаю, что ничего не успею и не смогу сделать; а из вагончика охраны выбираются другие зомби, и они, так же раскидывая покрышки, подступают к краю и валятся вниз; припаркованные автомобили начинают раскачиваться, их стекла лопаются, крошатся, и новые обращенные ползут через окна наружу — ко мне; а я тут уже один, потому что товарищи мои бегут прочь, и правильно делают…

— Вон япошка моя, — соскочив ко мне, ласково сказал Димка и брелком показал на черную «мазду» в агрессивном обвесе, стоящую за крохотной «микрой».

Минтай, закусив губу, помогал перелезть через ворота Кате и свирепо на меня поглядывал. Оля и Таня жались к «десятке», ждали своей очереди — чувствовалось, что им неуютно оставаться вдвоем на открытом месте. И никто не замечал зловещую фигуру на помосте.

Я, что-то крикнув товарищам, бросился к пожарному щиту, схватился за топор. Предвидения мои начали оправдываться: длинное топорище оказалось намертво примотано проволокой к выкрашенным в красное доскам; я вцепился в багор — та же история!

Я выругался, пугаясь до помрачения.

Димка, как ни в чем ни бывало, шел к своей машине. Катя обкусывала сломанный ноготь. Минтай, дрыгая ногами, висел на воротах. Таня лезла на капот «десятки».

— Оставь инвентарь! — услышал я окрик.

Багор начал поддаваться. Я тянул его, и дергал, и крутил. Ругал себя, что полез на стоянку безоружным.

— Оставь инвентарь, говорю!

Я всё же выворотил багор, повернулся с ним, чувствуя, что время упущено. Увидел подобравшегося Димку с «осой» в руке и Минтая, поднимающего с земли камень, заметил, что Оля передает Тане через ворота туристический топорик, — наконец-то они обнаружили опасность!

Но стоящий наверху зомби не спешил атаковать. Он подошел к самому краю помоста. Он тянулся к нам, но не падал. И теперь я мог разглядеть его лицо — вполне обычное, не страшное, можно сказать, человеческое.

— Зачем ломаешь инвентарь?!

Я увидел, что существо открывает рот, но не сразу понял, что оно разговаривает и обращается ко мне, — у меня смещение какое-то в мозгу произошло, я очевидные вещи связать не мог.

— Не для тебя он тут повешен, — сипло сказал «зомби» и, багровея лицом, закашлялся долго и натужно, с хрипами, с клёкотом — так кашлял мой отец, умирающий от рака.

Охранника звали Карпом. Это рыбье имя хорошо мне запомнилось — любое другое я, наверное, давно бы забыл. Он и лицом был на карпа похож: круглые глаза навыкате, толстые губы, усики. Столько лет с той встречи прошло, а я так хорошо его помню, что готов портрет нарисовать…

Мы сидели в тесном и теплом вагончике, пили обжигающий сладкий чай с печеньем и слушали неспешные речи Карпа. Наконец-то мы могли расслабиться. Здесь — на чужой территории, окруженной двухметровым забором, в избушке, поднятой на четырехметровую