бесхребетный, неспособный видеть суть и оттого пассивный, а значит не подходящий на роль начальника уголовного отделения человек, как вдруг, оказавшись посреди кабинета, чуть не врезалась в Дженсона-младшего… Я даже не заметила, как он вошёл в кабинет спустя несколько секунд после ухода Рота. Из-за раздражённости я, сильно хмурясь, едва не выругалась, желая сказать парню, чтобы не мешался под ногами и получше смотрел куда идёт, как вдруг он протянул в мою сторону странную, заметно потрёпанную и вылинявшую от времени папку из коричневого картона.

– Что это? – не скрывая своего раздражения, сжато процедила сквозь зубы я, но папку в руки взяла и сразу же раскрыла её.

– Думаю, это стоит увидеть тебе… – приглушённым полушёпотом, чтобы его слова не услышал никто кроме меня, начал тараторить Джексон-младший. – Плевать, что Рот тебя отстранил, я ведь при этом не присутствовал, а значит ничего не слышал. Во время обыска парни нашли это в двойном дне одной из полок рабочего стола Ламберта. Здесь есть что почитать.

– Спасибо, – напряжённым взглядом впившись в представшие передо мной документы, отблагодарила собеседника я, даже не посмотрев на него.

– Да не за что, – по-дружески хлопнув меня по плечу, хотя друзьями мы никогда не считались, просто коллегами, Джексон-младший поспешно вышел из кабинета, оставив папку в моих руках.

– Что там? – остановившись рядом со мной, заглядывая через моё плечо, Арнольд начал вместе со мной читать бланки. Спустя несколько секунд мы вместе переместились за мой стол и, впритык друг к другу, начали с округлившимися от напряжения глазами впитывать информацию.

В папке было всего шесть документов. Они были оформлены на листах формата А4 и составлены Стэнли Ламбертом вручную – за сутки изучения его материалов я хорошо изучила его почерк и теперь без какой-либо почерковедческой экспертизы могла сказать наверняка, что эти документы составлял именно он.

Среди этих документов не нашлось ни единого доказательства тому, что Ламберт может быть как-то причастен к делу Больничного Стрелка, по подозрению в чём мы сейчас пытались его пропустить. Ничего, что могло бы хоть как-то связать личность Ламберта со Стрелком. Абсолютный ноль, но не сокрушительный…

Содержимое попавшей в наши руки папки указывало на серию совершенных Ламбертом иного рода преступлений. Страшных преступлений… Если эти документы не врали, значит этот человек, даже не являясь Больничным Стрелком, определённо точно не был лучшим человеком, чем тот, за которым я гналась всю свою осознанную жизнь…

Стэнли Ламберт был чудовищем. Только не тем, которого я надеялась выманить из конуры. Ощущение было таким, словно я отправилась на охоту на дракона, а по пути наткнулась на его собрата виверну.

Глава 49.

Пейтон Пайк.

09 октября – 22:15.

Время отсутствия Терезы Холт: 14 часов.

Хотя Кадмус Рот ещё не успел официально отстранить меня от всех дел прямо или косвенно связанных с Больничным Стрелком, неофициально я уже не значилась главным следователем по текущему процессу и потому мы с Ридом решили, что повторно допрашивать Ламберта будет он. Из-за проволочек, связанных с ожиданием адвоката Моралиса, без присутствия которого мы не имели права работать с его клиентом, допрос начался только в половину девятого и закончился уже спустя пять минут. Ламберт не собирался развязывать язык, хотя по выражению его лица, красноречиво побогравевшего при виде зловещей папки в руках Арнольда, всем и всё стало понятно без слов: в погоне за преступником мы в итоге поймали преступника, но не того, за которым гнались. Допрос завершился немым взятием образца слюны многоуважаемого в Роаре доктора.

Стэнли Ламберт не выйдет из-за решётки завтра в полдень. Ему предъявлено официальное обвинение. Более реальное и весомое чем то, которое к нему приклеивалось изначально, но не менее серьёзное.

Сидя за своим рабочим столом, упираясь губами в сцепленные между собой и поставленные на локти руки, я не находила себе места. Если бы Стэнли Ламберт оказался всего лишь подельником Больничного Стрелка, это было бы не так страшно… Тот факт, что он является его подельником, всё ещё не доказан и в принципе подобное будет сложно доказать за неимением улик, но то, что мы обнаружили, будет до смешного легко проверить.

Я не сомневалась в том, что обвинения подтвердятся. Закрыв глаза, я представила четверых дочерей Рене, фото которых ещё сутки назад, празднуя мой день рождения в баре Астрид, миссис Ламберт демонстрировала мне, хвастаясь красотой своих детей… Перед глазами зарябило воспоминание: семнадцатилетняя блондинка Аделла Ламберт; тринадцатилетняя рыжеволосая Лекси Ламберт; десятилетняя брюнетка Каприс Ламберт; пятилетняя шатенка Сибил Ламберт. Пройдёт максимум двое суток, когда общественность Роара (это в лучшем случае – в худшем варианте это рискует разрастись и до размеров штата, и даже до размеров целой страны) захлестнёт волна ужаса, за которым обязательно последует цунами “праведного” гнева. Как подобное можно пережить?.. Это не развод с неверным мужем и даже не потеря родителей в глубоком детстве. Многие люди разводятся, все люди рано или поздно теряют своих родителей. То же, что случилось, и то, что ещё только должно будет произойти с Рене Ламберт – это безжалостно и это убийственно. Она свихнётся. Я бы свихнулась. Вообще существует ли на планете Земля такой человек, который смог бы вынести подобное и остаться в здравом уме?.. Если такой человек действительно есть, тогда пусть этим человеком окажется Рене.

– Нам пора… – тронул меня за плечо незаметно подошедший к моему столу Арнольд.

– Меня отстранили, – открыв глаза, произвела едва уловимый выдох я. – Принимая решение допустить меня к игре, ты рискуешь тоже получить красную карточку.

– Игра стоит свеч. Уверен, Кадмус Рот к завтрашнему утру проспится и всё поймёт. А если не поймёт…

– Тогда что? – решила уточнить недосказанный отрывок фразы я.

– Тогда сдадим свои значки и свалим из этого города куда подальше.

– Куда? – я говорила, чтобы говорить, а не потому, что придавала словам значение.

– В Кентукки.

– Ты забыл, что четыре года назад именно так и поступил, отчего оказался здесь, оставив Кентукки позади.

– Отличный повод вернуться. Поработаем там четыре года, потом снова на четыре года вернёмся в Роар, и так по кругу… – он начал едва уловимо улыбаться и, чтобы стряхнуть с лица улыбку, закрыл папку в своих руках.

– У меня нет знакомых в Кентукки.

– А как же я?

– Ты здесь.

– Когда я приехал сюда, у меня вообще никого не было, а у тебя уже как минимум буду я. Ты счастливица.

– Да уж, повезло мне, – задумчиво сдвинув брови, совсем не придавая внимания и тем более