Эти опасения, равно как и страх перед возвращением в мир обычных, здоровых людей, подтолкнули ее к тому, чтобы отправиться к кузине все в том же кресле. Но больше всего Бертий стыдилась трости, считая, что это унизительно и так ходят только глубокие старики.

«Клер наверняка бы меня не простила тогда, если бы знала, что я почти выздоровела! Гийому не понять, что я чувствую. И в суд я явлюсь в кресле!»

Она представила, как муж везет ее по проходу в зале суда. Нужно заранее выбрать прическу, и платье тоже…

«Я буду красивой, строгой, печальной! Бертран будет тронут и, в итоге, будет защищать Жана еще красноречивее!»

Бертий выпрямилась. При одном только воспоминании о Бертране внизу живота у нее появлялось сладкое томление, биение сердца учащалось. Влечение к адвокату зародилось в день похорон его матери, Марианны. Он то и дело поглядывал на нее во время мессы. Потом были похороны брутального Эдуара Жиро. Тогда Бертран, желая поговорить с Клер, деликатно поцеловал Бертий руку. Как же ей хотелось сойти с коляски и последовать за ним, узнать вкус его губ! Но в то время столь огромная радость была ей недоступна.

Так, предаваясь запретным мечтам, молодая женщина уснула. Обычный шум, поднимавшийся с улицы Перигё, голоса прохожих, крики открывавших свои лавки торговцев, грохот проезжающих в обе стороны фиакров разбудили ее час спустя.

Утро тянулось медленно. Бертий примерила несколько нарядов и осталась довольна своим отражением в зеркале. Она стоит на ногах! Сама, без всякой опоры!

* * *

Дворец правосудия в Ангулеме, 15 октября 1902 года

Клер сжала локоть отца. Они поджидали Базиля, чтобы вместе подняться по широкой каменной лестнице и войти в здание суда с фронтоном, оформленным в стиле греческого святилища. Площадь ди-Мюрье купалась в лучах золотого осеннего солнца. Деревья вокруг фонтана по капризу прохладного ветерка теряли свою рыжую листву. Целую неделю шли дожди, но сегодня день обещал быть сухим и погожим.

— Аделаида де Риан живет неподалеку, — сказала молодая женщина. — Я давно ничего о ней не слышала. Может, ее и в живых уже нет…

Колен рассеянно кивнул. Он настоял на том, чтобы сопровождать дочку, однако уже скучал по своей мельнице, болтовне рабочих и песне мельничных колес. В костюме-тройке и при галстуке бумажных дел мастер чувствовал себя неловко. К ним быстро подошел Леон. Полчаса тому назад он заявил, что так проголодался, что сомлеет прямо перед судьями, если не заморит червячка. Базиль тоже выразил желание выпить кофе в пивном ресторанчике напротив мэрии. Ожидание действовало Клер на нервы, и она прошептала:

— Скоро девять, и столько народу уже вошло! Нам тоже лучше поторопиться! А кто опоздал — сам виноват.

Она была очень бледна. Сегодняшний наряд ей совершенно не нравился: блуза с высоким воротом, серый жакет и коричневая бархатная юбка. Она наклонилась, чтобы носовым платком смахнуть каплю засохшей грязи с ботинка. Сердце в груди билось так быстро, что она опасалась обморока. После пяти лет разлуки она увидит Жана, его лицо, его синие глаза! Это казалось чем-то невероятным, и в то же время каждая минута приближала ее к мигу, когда Жан перестанет быть просто воспоминанием.

Она даже услышит его голос! Леон достал из кармана маленькую жестяную коробочку.

— Мадмуазель, а хотите мятную пастилку? Я купил их специально для вас. Возьмите, может, полегчает. На вас лица нет!

— Позже, Леон. Спасибо!

На улицу Пост выехал кабриолет. Лошадь шла рысью, но на повороте ускорилась, испугавшись клаксона проезжавшего мимо авто. Клер узнала обращавший на себя внимание, черный с красным автомобиль Бертрана. Адвокат припарковался, вышел из машины и через ступеньку взлетел по лестнице.

— Он нас не заметил! — констатировала Клер.

Бумажных дел мастер вздохнул. Он не понимал, почему Клер так нервничает.

— Спокойнее, моя девочка! Еще немного, и ты сомлеешь посреди судебного заседания! Этому Жиро плевать, как мы будем потом отвечать за все это перед Всевышним! Лжесвидетельствовать, вчетвером! Да еще и под присягой!

— Тише, пап! Вокруг люди. Бертран же объяснил: другого выхода нет. Иначе и меня могут арестовать. И кто тогда позаботится о Фостин?

Клер решила, что правильнее будет взять девочку с собой. Жан увидит ее, здоровую и в красивом платье, и это придаст ему сил. Этьенетта увела ее с собой — прогуляться по парку возле мэрии. Матье и Николя остались дома, под присмотром Раймонды. Фолле предложил днем сводить малышню за грибами. Погода стояла подходящая: теплые дни чередовались с продолжительными ливнями. В лесу приятно пахло белыми грибами и лисичками.

— А, вот и Базиль! — воскликнула молодая женщина. — Этьенетта и Фостин с ним! Вот только не похоже, чтобы они спешили!

— Да успокоишься ты или нет! — одернул ее Колен.

Наконец они поднялись по ступеням, Клер — впереди всех. Она никогда не была на судебном заседании и даже в столь огромном здании. Двойные двери, вестибюль, вымощенный чернобелой, расположенной в шахматном порядке плиткой, высота потолков — все ее впечатляло.

— Бертий еще не приехала, — шепнула молодая женщина Этьенетте. — А ведь она обещала!

Бывшая служанка молча кивнула. Этим утром ее маленький семейный мирок внезапно расширился: впервые она попала в город. Множество красивых домов, в которых проживала буржуазия, парки с фонтанами, мощеные улицы, огромные витрины — на все это Этьенетта взирала, как на чудо. Фостин вырвалась от нее и побежала в другой конец вестибюля. Клер догнала девочку.

— Милая, не надо убегать! Будь послушной!

Девочка смотрела на нее и улыбалась. Прижавшись к Клер, она защебетала что-то на своем, детском, пока малопонятном языке. Базиль, похоже, хорошо ориентировался в здании. Он провел их к залу, где должно было состояться слушание дела. Людей было море. Для городских бездельников и зевак судебное заседание было чем-то вроде спектакля, к тому же бесплатного. Два журналиста разговаривали в полный голос — обсуждали позицию обвинения.

Клер навострила ушки.

— Убийца, говорю тебе! А такие заслуживают петли! Думаю, с этим задержки не будет. После обеда начнется другое слушание, куда интереснее!

— Я говорил с мэтром Жиро, защитником обвиняемого. Он считает, что его подопечному Кайенна не грозит, — отвечал второй. — Значит, есть весомые аргументы. Я вообще сомневаюсь, что стоило приходить. Смотри-ка, это не присяжные идут?

Колен подтолкнул дочку вперед и указал подбородком на кресло на колесах, стоявшее возле первого рядя сидений. Бертий ждала с книгой в руках. Кузины