Светолика снова горько расплакалась, но более ни о чём не просила. Берегиня предрекла ей хорошее будущее без храма и вдали от себя, а значит быть посему. Теперь, зная о своей судьбе наперёд, Светолика гораздо меньше боялась выходить замуж за старого воеводу. И всё ж...

– Предскажи мне ребёночка, Матушка? – попросила она. – Каким он родится? Храбрым ли молодцем, чтобы встал на защиту Всебожия с крепким мечом и в стальной чешуе, или девонькой ладной, чтоб смотрела на неё, и как на тебя любовалась?

– Мальчик родится, – погладила Ксюша её по золотым волосам. – Но не по воинскому пути пойдёт – советником моим станет, Китежем начнёт править, и мать восславят его, как подарившую городу мужа достойного – так и предсказываю тебе.

Светолика тихо расплакалась, но на этот раз не от горя, а из светлой печали. Недолго они прощались: расставание лишь растравливало тоску. В резные двери покоев бережно постучали. Вошла Великая Жрица и двое ближайших подруг Светолики. Они взяли покорную чаровницу под руки, как родную сестру, и вывели её прочь от Берегини. Ксюша подошла к окнам, и сверху увидела, как ведут Светолику с распущенными волосами по дорожке от её терема.

– Оглянись, оглянись, Пташка моя, оглянись ещё хоть разочек… – заклинала она Светолику, и наперсница, посреди дорожки, под фонарями, вдруг оглянулась в руках у подруг. Взгляды Ксюши и Светолики пересеклись, Берегиня положила ладонь на прохладную гладь окна, и таким видом простилась со своей милой навеки. Светолика чересчур хорошо запомнит прощание, и это – лишнее, но Ксюша просто не смогла удержаться, чтобы не увидеть ещё раз собачью верность у неё на лице.

Она та, кто никогда не придаст… и оттого почти бесполезна.

*************

– Подари мне ночь с тобой, – хрипло попросил Кочебор. – Тогда и присягну тебе против Вана.

– Вперёд главы Китежского навострился в постель со мной лечь? – Ксюша с холодной издёвкой ему ухмыльнулась.

В гостевом кресле воевода неуютно заёрзал. Ван, видать, давно хвастал дружкам, что покорил Берегиню, но всё выходило не так, и не по ротку ему сладкий кусочек. Но и Кочебор не из тех, кто так просто сдаётся!

– Ай, осадила! – со смехом закивал он – матёрый и хитрый Дружинник, на очарование покупался с трудом, хотя и попал под влияние Ксюши, и растерял перед ней львиную долю крутого характера. Но, в отличие от более молодых воевод, Кочебор вовремя понял, что лучше на Прибогиню поменьше смотреть, и, как рассудительный человек, и как командир тысяч Небесных Дружинников, догадался, что такую силу Вану не перебороть и не долго в кремле трон просиживать.

– Тогда отдай за меня Светолику, – потребовал он. Не получив Берегнию, хочет Северную Звезду получить? Ох и жаден Кочебор!.. Но полк его посреди Китежа в Святовитовых казармах расквартирован, и как только в городе вспыхнет смута, Дружинники Кочебора за час наведут нужный порядок у озера. Непросто договариваться с человеком, кто себе цену знает, и требует в силе.

– Самую лучшую мою чаровницу раньше срока потребовал? Ей ещё десять лет при святилище Пряхе Судеб служить. Не боишься на свой дом гнев Макоши накликать и лада среди домочадцев лишиться? А то, гляди: проснётся Недоля и заплетёт вам на кошт самые крепкие наузы, так что и при жизни намаешься, и Марене серпом те узлы не рассечь. Чаровница, в жёны взятая с капища, счастлива должна в браке быть, не то муж прогневает Матерь Судеб, и утратит покой, пока не одумается.

– Счастлива, говоришь? – шрамированное лицо Кочебора скривилось в улыбке. – А ты Светолике в приданое свой венец подари, и платок, и белое платье на свадьбу, в котором сама сейчас предо мной. Любить буду так, как тебя бы любил, а тебя – на руках бы носил, и сокровищами осыпал, лишь бы только моя была, и ничья больше!

«Не, вот ты, бычара, по бурому попёр!» – едва сохранила хладнокровие и достоинство на лице Ксюша.

– Очи Предков следят за тобой, Кочебор. А за мной, Прибогиней, сами Светлые Отцы и Матери с Прави приглядывают. Как бы не спутали Светолику в том венце и наряде со мной, и перуницей небесной тебя за святотатство не покарали.

– Боги меня за слабости мои пощадят: я им ещё на войне послужу, когда головы их врагам сечь придётся, – ничуть не испугался и не проникся её стращаниями Кочебор.

– Что же, почту твою верную службу Богам, и дозволю тебе взять Свтолику в супруги, – прищурила малахитовые глаза Ксюша. – Но венца не получишь – сие есть мой дар от Китежского владыки; одежды мои вернёшь в Святилище, когда первенец у вас с чаровницей родится. Не будет первенца – вернёшь через год.

«Сожгу их, шмотки вонючие», – додумала Ксюша.

Кочебор прикинул в уме и кивнул. Невелика была плата за предательство Вана, но лучше уж так, чем при бунте заодно с Городничим со своего кормчего места слететь.

– Тогда и на свадьбу ко мне приди, – ни с того ни с сего потребовал воевода. – Пусть люди увидят, что ты Светолику на жизнь со мной благословляешь, и на добрый брак её без всякого принуждения отдаёшь.

– Там, где Берегиня ступит – только на неё смотреть будут, – жёстко ответила Ксюша. Ни к чему ей встречаться со Светоликой, после их расставания, не то быть беде, и при людях. Но для Кочебора она мягче добавила. – А какая же это свадьба, где и про жениха, и про невесту забыли?

– Ладно, без очей твоих светлых справим… – с каким-то своим пониманием, пусть и не очень довольный, решил воевода.

– Ты на свадьбу к себе лучше Люта покличь, – предложила заместо себя Берегиня. – И спроси заодно, в стороне от гостей: чего это Лют ко мне не заглядывает, дабы я и ему судьбу напророчила.

– Люта? Старый пёс наперёд себя молодых кобелей подсылает. Ну что ж, будь-по-твоему. Мы с Лютом бо-ольши-ие друзья! – протянул Кочебор с нехорошим оскалом.

– Про дружбу вашу Боги знают. Боги многое знают, – затаённо ответила Берегиня, и воевода выпрямился в кресле ровнее – должно быть, заметил в Ксюше нечто такое, чего только у одних разбойников в пустошах видел. Не зря её очи среди