Ксюша вывалила банку вон с полки, та шлёпнулась об пол и глухо разбилась. Густой белый соус разбрызгался по сторонам. Ксюша крепко схватила себя за волосы и дёрнула их со всей силы, будто хотела содрать с зверя шкуру.

– Ни чё… ни чё. Злыдня, да? – дёрнула она ещё раз, покрепче: не завизжит ли зверюга?

Белый свет, тихий гул вентиляции, ровные ряды стеллажей – всё как всегда… всё как всегда дожидается, когда провонявшая городом злыдня набьёт свой растянутый куль и уползёт обратно на гниющие улицы. Ей-то что! Поздно выть! Пусть Рыжая махрой подавится! Пусть думает про неё, что захочет!.. Но именно то, что думает про неё Лиза, вдруг больно кольнуло Ксюшу, и этого она никак не могла в себе задавить. И не важно, откуда Рыжая нарисовалась, кто она, кто и зачем впустил её в Башню; важно то, что сейчас чужачка думает про неё, как про… человека, наверное, что ли.

– Я сама знаю, чё надо! – выпрямилась Ксюша и резко ударила кулаком по стеллажу. – Я знаю, как правильно, я там была! а вы все, мрази… ни чё вы не знаете! – рычала она сквозь зубы, и перед глазами мелькали лица Кощея, Беллы, Саши и кутышей.

Ксюша зажмурилась, в глазах зажгло. Рядом еле слышно зажужжал робот-уборщик. Она крупно зашагала вон со склада и пинанула по пути осторожного робота. В отражениях хронобоксов за ней гналась взбешённая росомаха, только почему-то вытянутая, юркая, чёрная, с длинным скользким хвостом. Ксюша схватила рюкзак и вытащила из него обсохшую грязью бутыль с чёрной жижей. Правило: не приносить ничего из внешнего мира – Кощей пусть вбивает в башку своей новой, Рыжей!

Она поднялась на восемнадцатый, закрытый этаж – технический. Серая дверь здесь ни на какие ключевые слова не открывалась. Мразь! Ксюша пришла к ней со своим, особым ключом. Она откупорила бутылку, отступила от двери и плеснула на неё тёмной жижей. Гладкий серый материал заскворчал, вспучился и оплавился рваной дырой. Ксюша плеснула ещё, и обливала дверь до тех пор, пока дыра не расползлась под величину человека.

Ксюша закупорила бутылку и поползла сквозь дыру. Как только она пролезла внутрь, на техническом этаже вспыхнул свет. Были здесь и камеры на потолке, но Ксюша на них не оглядывалась. В голове пульсировала спешка и злость.

Она впервые забралась на Технический... коридоры здесь уже, чем в жилой части Башни. Или они только кажутся узкими из-за толстых белых труб возле стен, больших красных вентилей и коробов с датчиками? Ксюша не знала, зачем это всё нужно, она проходила, может быть, мимо самых чувствительных и ключевых систем Башни: вентиляции, отопления, подачи воды и газа, лифтовых механизмов; если верхние этажи: сад, лаборатория и крыша – это мозг Башни, под надзором Кощея, то сейчас Ксюша влезла во внутренние органы небоскрёба. Она оглядывалась и искала что-нибудь, связанное с электропитанием. По длинной цепочке щитков и бесконечным прожилинам кабелей она дошла до мрачной холодной комнаты. Внутри сосредоточенно гудели и перемигивались индикаторами чёрные электрические шкафы – это они контролируют и отвечают за системы обороны всей Башни?

Если облить шкафы кислотой и сломать их, то турели, дроны и блокировка дверей сразу отключатся? Но как потом починить всё испорченное оборудование? Сможет ли Ксюша опять оживить Башню, или небоскрёб так навсегда и остановится мёртвым? Нет, риск слишком велик, нельзя делать из Башни очередную разорённую Каланчу – это верное самоубийство для самой же Ксюши! Чтобы править над городом, ей нужна сильная и неприступная Башня. Не нужен только Кощей.

Ксюша опустила бутылку и отошла от гудящих шкафов. Вдруг на выходе из комнаты случайно шаркнули. Она обернулась и успела заметить в светлом дверном проёме тень. Кто-то проследил за ней до самой серверной. И кто же это мог быть?..

– Вылазь, соска! Каре шкериться, я тебя запалила! – окликнула Ксюша. Немного погодя в дверь заглянула рыжая голова Лизы.

– Чё ты тут шмургаешь? Стукануть на меня ломанулась?

– Ни за кем я не… шмургаю, – обидчиво ответила Лиза. – Мне самой интересно, что тут за дверь такая, закрытая. Мне сказали, что нельзя сюда.

– Тебе и нельзя, – бросила Ксюша и опустилась на пол перед шкафами. – Давно у меня в Башне обсиделась?

– Я здесь месяц… – задумалась Лиза коротко и нахмурила лоб. – На двадцатом дне, кажется, сбилась со счёта.

– И откуда ты такая нарисовалася?

– Из деревни я. У одного хорошего человека зазимовала – Ярославом кличут, он меня… приютил, – она запнулась и серые глаза стрельнули на бутылку перед ногами Ксюши.

– И дальше чё?

– Сказать взаправду, Ярослав меня от убийцы спас, а летом сюда привёз, в Башню, и с Кощеем, вот, познакомил. Кощей сначала не хотел нас… ну, то есть, меня брать; у него, мол, какой-то свой опыт проходит, но потом взял, и… – Лиза умолкала – она заметила, как недобро уставилась на неё Ксюша.

– Опыт, ага?..

– Ну да, он там наверху какие-то опыты колдунствует, – кивнула на потолок Лиза.

– Хахаль твой, Ярослав, часом, не чернявый такой, на Кощея ещё похож, да?

– Он мне не… – вспыхнула Лиза. – Ой, а ведь и правда похож! – спохватилась она и просияла, что они с Ксюшей думают одинаково. – Только у Ярослава волосы не такие длинные и вороньих перьев в них нет!

– Больше никого тут не видела?

– Нет. За целый месяц никого, – помотала рыжей головой Лиза. – Тут такие двери чудные, по именам Родных Богов открываются.

– Каких-каких богов?

– Ну, Купалы, и Велеса. Ты чего их, не знаешь?

– Знаю. Это из сказок.

– Ничего себе, из сказок! – хмыкнула Лиза, и призадумалась, словно с лохушкой болтала. Но Ксюше её хмыканья были до задницы.

– Ты где живёшь щас?

– Так ведь… в твоей квартире.

– У меня в спальне, что ли?!

– Нет, в соседней! – поспешила защититься Лиза. – Там же в квартире две спальни! Я рядом с твоей!

И правда. Значит, буквально через стену… Почти месяц Ксюша, не по своей воле, соседствовала с этой девчонкой, и при этом даже не замечала её. Ей и в голову не приходило заглянуть в опустевшую после отъезда Беллы спальню.

– Ты мои шмотки из любопытства