мог получить колоссальные оперативные выгоды от разделения Великой армии на 2 эшелона. Крах, постигший Наполеона в Москве, в значительной степени объясняется трудными условиями жизни, снабжения и движения, в которые он поставил свои архисосредоточенные войска, шедшие от Смоленска часто по одной дороге. Идея смены была вовсе чужда Наполеону; сосредоточение, ударность, в ущерб возможности накормить, расквартировать, даже напоить войска, были у него на первом плане.

В настоящее время, при революционизирующем влиянии авиации, оперативное наступление относительно равномерно должно расползтись на большом расстоянии по фронту и в глубину; сковывающие и ударные оперативные группы найдут себе преимущественно применение лишь в материковом масштабе — например, ударная группа — театр войны южнее Полесья, сковывающая — севернее.

Наши утверждения, может быть, ужаснут людей, видящих в оперативном искусстве только простую арифметику: не сводится ли к нулю искусство, не подозреваются ли нами в основе предпосылки наступления, если мы не видим в будущем сосредоточения кулака, решающего все вопросы вооруженного фронта, если мы исключаем даже удар трех-четырех наших дивизий на одну неприятельскую? Мы уже и не говорим о том шестикратном превосходстве над неприятелем, которое считает необходимым А.Коленковский для того, чтобы обеспечить суточное продвижение свыше 12 км, как будто тесно сомкнутая масса является наилучшим скороходом...

Подобные возражения уже занимали в XIX веке почетное место в дискуссиях по тактике. Стрелковая цепь и разомкнутые строи даже представлялись защитникам реакционных течений как покушение на самые основы тактического искусства. Как! Убрать с поля сражения сомкнутые строи, отказаться от боевой колонны — воплощения кулака, предоставлявшего легкую возможность противопоставить одному неприятельскому бойцу 10-15 своих! Не было ли это призывом действовать растопыренными пальцами; не означало ли это отказа от воздействия командования на ход боя; не было ли это равносильно отрицанию использования численного превосходства; не являлось ли сомнением в самой возможности наступать?

Только подлинный ход событий, подлинная действительность современного боя смогли опровергнуть эти возражения. Колонна чужда современным тактическим представлениям: сомкнутые строи конфузились при каждом появлении на полях сражения второй половины XIX века и исчезли вовсе из сферы боя в XX веке; и однако, содержание тактики не стало более бедным, тактическое искусство поднялось на большую высоту, наступление сохранило свою силу, бой в разжиженных стрелковых цепях не упразднил значения масс.

Тактическая колонна убрана вместе с прочим хламом с подмостков истории в музей военного искусства; очередь теперь за оперативной колонной — тараном; в архиве для него приготовлено уже почетное место. Попытка модернизировать архивное состояние по существу своему безнадежна. Основная, генеральная линия эволюции военного искусства за последние 70 лет, с развитием техники нарезного оружия, заключается в расширении вооруженного столкновения в пространстве и времени; это расширение достигло таких пределов, что самый термин — сражение — утратил свой смысл и заменился понятием операции. Теория тарана представляет кривотолк, пытающийся сохранить в условиях XX века наполеоновское сражение начала XIX века на узком фронте. Но ход эволюции военного искусства мудрено объехать по кривой...

С точки зрения маневренной войны, таранная группировка является привидением, заимствованным из арсенала позиционной борьбы. Существует глубокое и не устранимое никакой техникой противоречие между таранной группировкой и мобильностью. Таран — это символ остановки, оцепенения, окаменения. Чем подлиннее наше стремление к маневру, тем дальше мы должны уходить в наших группировках от всего, напоминающего таран. Индустриализация страны, внедрение техники в армию не только ничего общего с идеей тарана не имеют, но находятся с ним в зияющем противоречии. Может быть к тарану в будущей войне придется обратиться, но путь к нему лежит через область позиционной войны; было бы печально выдать самим себе аттестат в бедности, создавая через таран предпосылки позиционного сидения.

Идея оперативного тарана уязвима с очень многих сторон; такова судьба каждой попытки перевооружить наше мышление музейными экспонатами. Мы считаем особенно важным взять ее под обстрел с точки зрения успехов борьбы за воздух. Авиация в наши дни могущественно развивается и шагает вперед; немыслимо предполагать такое направление в эволюции военного искусства, которое шло бы вразрез с успехами авиации и ставило бы земные войска в невозможное положение по отношению к возможному противнику. Военное искусство не может не считаться с авиацией, и всякая оперативная теория, отказывающаяся от учета ее достижений, очевидно, осуждена на провал. А развитие авиации несомненно должно сказаться на понижении плотности фронта. Максимальный полезный предел перехода количества в качество, исчисляющийся еще в конце XIX века в 10 тысяч человек на километр, теперь, вероятно, никак не превосходит 3 тысяч; и этот предел с каждым успехом авиации подлежит пересмотру в сторону его уменьшения; 1-й оперативный эшелон будет ослабляться в пользу 2-го; оперативная глубина будет возрастать.

Недостаточно, однако, было провалить тактическую колонну; потребовалась напряженная долголетняя работа, чтобы выработать тактические порядки, которые и без применения сомкнутых строев обеспечивали бы возможности наступления, сохраняли значение масс и допускали руководство ими. Мы располагаем известными, правда, не для всех ясными достижениями в тактическом эшелонировании масс в глубину. Но в оперативном искусстве разговоры идут только о ширине фронтов. Оперативное искусство еще многие понимают слишком линейно. Оперативное эшелонирование в глубину является еще загадкой. Процессы в тылу наступающего фронта изучаются только с точки зрения подвоза снабжения и эвакуации раненых; а между тем здесь может иметь место непрерывный кругооборот между первым и вторым эшелонами, сменяющий отработанные части пехоты и танков, видоизменяющий пропорцию и состав артиллерии и т.д. Наше оперативное искусство проходит молча мимо такого факта, как смена сотни дивизий под Верденом. Мы забываем, что автомобиль создает новые предпосылки для более глубокого оперативного эшелонирования.

В настоящее время без внимательного учета воздействия могущественной авиации на оперативное эшелонирование исследование операции — не такой, которую хочет моя левая нога, а такой, к которой надлежит готовиться, — невозможно. Наши работники воздушного флота не выполнят своего долга, если они будут сосредотачивать свою исследовательскую работу только на узко авиационных вопросах и не примут самого энергичного участия в борьбе за разгадку общей оперативной тайны будущей войны.

Вестник Воздушного Флота. 1930. № 2. С. 5-7.

Безмолвный фронт

 В тактике мы недостаточно учитываем самое характерное для современного боя явление — исчезновение с полей сражения аппарата