Шрифт:
Закладка:
– Все мы одинаковы, Бабур, – сказала я. – Все похожи. Все жестокие твари, порождения холода. Только мы победим, а ты со своими бессильными магами утонешь в пучине горя. Поглядим, что звезды скажут о твоих пушках, о твоих слонах и, главное, о тебе самом.
Неужели я услышала нервный смех?
– Всем известно, что ты колдунья. В этом ваша главная сила. Но у нас тоже есть сюрпризы на этом поле. Кандбаджар был всего лишь первым. – Он тронул поводья и развернулся. – Будь я подобрее, сожалел бы о том, что намерен с тобой сделать.
Он уехал обратно в свой лагерь, с желанием воевать.
Бой начался с ударов бомбард Бабура. Он разместил их на высоком бархане, на деревянных поддонах, чтобы не проваливались в песок. С наблюдательных пунктов они выглядели как мерцающие на горизонте звездочки. Сотни вспыхивали в унисон, подчиняясь командам хозяина.
В воздухе засвистели пушечные ядра. Через несколько секунд они разорвались в наших рядах. Разлетелись клочья лошадей и людей, полилась кровь.
В результате этих залпов погибли десятки. Еще больше лишились конечностей и кусков плоти. Шатры целителей, поставленные перед лагерем, начали заполняться. А отряды йотридов, силгизов и хулителей святых рассыпались среди чахлых кустов, чтобы избежать пушечных ударов.
Мы не могли одного – отступить на запад и оставить Зелтурию. Если ряды Бабура продвинутся к южному проходу, шах победит, а мы станем бездомными племенами Пустоши, бродящими по враждебной пустыне.
Пашанг все еще спал, и поэтому пришлось поработать с Гокберком, чтобы не допустить такого исхода.
Заглушив пушки, Бабур приказал барабанщикам, трубачам и певцам исполнять военную музыку. И выслал вперед слонов, закованных в доспехи, – на каждом было больше золота, чем в нашей сокровищнице. Все слоны несли в хаудахах, специальных седлах, поворотные орудия – зембуреки.
К этому мы были готовы. Мы облили сотню верблюдов липким маслом и подожгли. А потом криками погнали их на слонов, надеясь напугать огромных зверюг.
Наездники на слонах расстреляли верблюдов из длинноствольных аркебуз прежде, чем те успели приблизиться. Все верблюды кучами обугленных костей остались лежать на высохших кустах.
А потом пошли в ход зембуреки, которые поворачивались и стреляли в любую сторону. Выстрелы из этих орудий были слабее, чем из бомбард, но намного точнее. Гокберк приказал передовым отрядам атаковать слонов – оставаясь на месте, воины погибли бы от пушечных ядер.
Но чтобы сразить хотя бы одного слона, требовалось слишком много стрел и пуль, особенно с учетом доспехов. А сирдары, сидевшие в хаудахах, палили из длинноствольных аркебуз и убили десятки наших лучших наездников.
Мы направили на их фланги стоявшие сзади тумены, левый и правый, но это не помогло. По бокам слонов охраняли воины из свирепых племен, пусть и хуже вооруженные, но жаждущие крови. Разъяренные хазы развернулись к флангам и вступили в жесточайшую схватку.
Настоящая резня. Если бы я могла побеждать, только соединяя звезды… Но о чем бы я тогда молилась? О победе, про́клятой, как и предыдущие, из-за которых я пала так низко?
Но как предводитель, халиф, я не имела права унывать. Вокруг погибали люди и лошади, но я не могла покинуть наши тумены, как бы ни пал боевой дух. Я скакала на своей кобыле сквозь наши ряды и встречалась под темнеющим небом с командирами отрядов. А еще призвала йотридов дудеть в длинные рога и петь во всю глотку, чтобы заглушить более нежную музыку Бабура.
Поговорив с командирами, я поняла, что слоны с зембуреками образуют подвижную, но непреодолимую стену. Все наши атаки оказались безуспешными. Нам нечего было противопоставить скорострельным аркебузам сидящих в хаудахах сирдаров.
Каждый час Бабур отдавал слонам приказ наступать. Чтобы избежать уничтожения зембуреками, мы отступали. Если так пойдет и дальше, завтра мы окажемся в оазисе, у нашего лагеря и южного прохода к Зелтурии. На этом все будет кончено.
Если мы каким-то чудом пересилим слонов, придется сразиться еще с двадцатью тысячами закаленных кашанских воинов. Но не так важно количество, как оружие. И даже лучшим нашим всадникам не сравниться с простыми воинами их армии в скорострельности и дальнобойности.
Бабур это знал. И поэтому, когда облака подсветил красный закат, послал своих лучших всадников бросить вызов нашим. Тысячи сирдаров на самых быстроногих кашанских кобылах и с новейшими аркебузами проскакали мимо слонов и атаковали хулителей святых. Это были мгновения надежды – если бы удалось перебить их наездников одного за другим, мы поверили бы, что лучше в бою.
Хулители святых делали вид, что отходят, и выпускали стрелы со стальными наконечниками. Сирдары в кольчугах и зерцальных доспехах устремились за ними, паля из аркебуз, и притворное отступление превратилось в настоящее.
Чтобы помешать сирдарам ворваться в лагерь, наши всадники с левого и правого фланга попытались их окружить. Но враги вовремя распознали маневр и отступили под прикрытие слонов.
Наши лучшие всадники возвратились в лагерь окровавленными и разбитыми. Они спешились и разошлись по юртам, вероятно, чтобы найти утешение у жен, мужей и детей.
– Вы надежда Потомков! – прокричала я, оставаясь в седле, пока воины меняли кобыл на свежих.
Разрезанные кольчуги, пустые колчаны и залитые кровью жилеты говорили о том, что воины не испытывали недостатка в отваге.
– Разве вы дадите погибнуть этой надежде? – спросила я.
И внезапно всхлипнула, выдав свое отчаяние, хотя надо было оставаться сильной.
На чубарой кобыле подъехал Гокберк.
– Пусть они найдут утешение в молитвах.
Вероятно, мне тоже требовалось утешение.
– Мы не можем атаковать слонов. По сирдарам на передовой мы тоже не сможем ударить, как и предупреждал Пашанг. Нужно придумать неожиданный маневр. Может быть, разделимся, обогнем Кандбаджар и ударим с тыла?
Гокберк покачал головой.
– Рассуждаешь не как полководец, сестра. Ну скажи, что в этом неожиданного? У них повсюду разведчики, они сразу нас раскусят, а потом атакуют наши истончившиеся ряды, ворвутся в оазис и пробьются к лагерю.
Я разочарованно хмыкнула.
– Где же твой талант полководца, брат? Ты всегда хотел отделаться от Пашанга, а теперь и дня не можешь справиться с командованием без него.
– Я много раз командовал туменами и побеждал – чаще, чем ты спала с этим пьяницей-йотридом.
– Ох, какой блестящий ответ. Я терпела твой мерзкий язык, потому что ты служил моей цели. Но теперь начинаю от тебя уставать. Если ты не способен привести
