Но не буду этого делать, обижая слабых. Я не должна уподобляться тем, кто убил моих дочерей. Моя душа этого не приемлет. Уже нет. Нужно найти более достойный способ.

Мужчины навалились на ворота, заскрежетал металл – они наконец подняли решетку, посчитав путь безопасным и убедившись, что йотриды не затаились в засаде. Сади и Селена могли ехать домой, а я – скрыться от жалкой войны, которую начала.

Я смотрела, как Сади с привязанной к спине спящей Селеной проскакала мимо моего экипажа, цоканье копыт ее кобылы по мостовой постепенно затихало, когда она выехала за ворота. Благодарение Лат. Кровь Селены… Кровь ангела… та руна, которую я чуть было не написала, перерезав Селене горло… сотворила бы нечто совершенно кошмарное. То, что уже не переделаешь никогда.

Я вздрогнула, не желая даже представлять такое. Теперь я не желала представлять ничего, кроме безопасного места для нас с сыном. Я не буду делать то, о чем просит отец Хисти, никогда больше. Я доверяла ему, потому что он меня спас, но теперь. Я не знала, чего он хочет на самом деле. Потому что руна, которую он велел мне начертать. С ее помощью мы победили бы в войне, но она не принесла бы ничего хорошего, в особенности мне и моему сыну.

Я отдала сына кашанской служанке, намереваясь немного вздремнуть. Впереди была долгая дорога в экипаже, с несколькими остановками в караван-сараях по пути. Может, когда мы отдалимся от города, мне полегчает. Как только мы тронулись и миновали ворота, я почувствовала, что с моих плеч упало тяжкое бремя.

По всему каравану пронесся вздох на фоне грохота разлетающихся камней. Экипаж тряхнуло. Я выглянула в окно и увидела вдали столб пыли в том месте, где когда-то стояла Башня мудрости. Наконец-то.

Вздохнув с облегчением, я погрузилась в сон, а экипаж покатил по мощеной дороге.

Като разбудил меня, тряхнув за плечо:

– Зедра, мы окружены. Они спрашивают о тебе.

Прежде чем ответить, я посмотрела на сына. Он по-прежнему мирно спал на руках у кашанки.

– Что значит «окружены»?

– Наверное, их предупредил лазутчик. Йотридов. Они ждали на дороге.

Я охнула. Как такое возможно? Неужели Като мог быть таким дураком?

– Что ты такое говоришь? Я думала, ты выслал вперед разведчиков!

– Ублюдки прятались за горой, – он показал через окно на песчаный пик. – Их могла бы заметить только птица. Несколько часов назад разведчики доложили, что йотриды отправили половину сил в другую сторону, к Пустоши. Я посчитал это знаком, что скоро появятся силгизы и ударят по йотридам. Но, похоже, это была ловушка, и они вернулись. – Он напряженно и тяжело вздохнул: – Насколько я могу судить, они намного превосходят нас числом и к тому же стоят на холме. Я уже отправил послание во дворец с помощью Лучников. Нам нужно только продержаться до прибытия подмоги.

За окном на дороге и в степи рядом с ней строились конные гулямы. Копья, луки, аркебузы, сабли, ручные бомбы – в орудиях войны недостатка не было. Мимо ковыляли мужчины и женщины с грязными лицами, волочили мешки или держали на руках детей. Не только мы сбежали из Кандбаджара, чтобы угодить прямо в пасть врага.

– Продержаться? – сказала я. – Они хотят убить меня и моего сына, Като. Хотят покончить с Кярсом, может, даже положить конец династии.

Като вытер потный, заляпанный копотью лоб платком. Он только что сражался на одной битве, а теперь вот-вот начнется другая.

– С ними Сира, Пашанг и Эше – химьярский колдун. Они утверждают, что хотят лишь поговорить с тобой. Так поговори с ними как можно дольше. А тем временем Кярс пошлет все свои силы, и мы их уничтожим, здесь, на открытой местности, где они не смогут прятаться за спинами горожан. Мы превратим эту пустыню в могилу йотридов. Сегодня же положим конец войне.

Я сглотнула. Почему я? Неужели он не видит, насколько я слаба?

– Мне нечего им сказать. Разве ты не можешь сам вести переговоры?

– Зед, у тебя лучше всех получается уговаривать людей. Ты можешь убедить крысу в том, что она птица. Так заставь их думать, что они победили. Пусть забудут об осторожности. Другого шанса у нас не будет. Крысы заглотили наживку!

Я поняла, о чем он. Я знала, что он этого не планировал. Но не могла не сказать:

– Мы с сыном – не наживка. Мы – будущее этой страны. И тебе следует об этом помнить.

– Послушай, Зед. – Лат всемогущая, зачем он сокращает мое имя? – Я не смогу сдерживать их вечно. Если ты не выйдешь и не заболтаешь их, они захотят почувствовать вкус крови. В особенности крови твоего сына.

– Скажи, Като… ты когда-нибудь сожалел о приезде в Аланью? И обо всем, что ты сделал ради достижения и сохранения своей позиции?

– Постоянно. Ну и что с того? Очередной глупец, полный сожалений.

Он указал на дверцу экипажа.

Смирившись, я вышла. Наш караван из лошадей, повозок и пеших людей растянулся вдаль в сторону Кандбаджара. Пышные облака заслоняли заходящее солнце, а по степи гулял ветерок. Вместе с Като и двадцатью гулямами в доспехах, одних со щитами, а других – с аркебузами, я ждала на дороге чуть впереди каравана. Слева возвышалась стена гор, а справа до самого горизонта простиралась бесконечная россыпь трав, дюн и скудной фауны на потрескавшейся каменистой земле.

Они прискакали верхом: Сира, Эше, Пашанг и несколько йотридов. Мы что, будем вести переговоры вот так, посреди дороги?

Сира, Пашанг и Эше спешились и остаток пути прошли.

– Зед, нас двое, а их трое, – тут же отметил Като.

Нет. Я хотела говорить прямо.

– Я буду разговаривать с ними одна.

Като покачал головой:

– Одна? Я не это имел в виду, когда…

– Просто заткнись. Они просили прийти меня, так что я сама этим займусь.

Он вычесал из бороды песок и кивнул. Сначала к ним приблизились три гуляма и обыскали каждого на предмет какого-нибудь оружия, хотя к Сире они явно стеснялись прикасаться. Потом охранявший меня гулям отошел в сторону, и я пошла по дороге вперед.

К моему удивлению, Сира тоже двинулась мне навстречу в одиночестве. Мы встретились посередине, подальше от чужих ушей.

Эта повязка на глазу. Сира что, собирается носить ее вечно? Скрывать, кто она такая, как скрываю я? Быть может, следует поделиться с ней мудростью: прятаться можно лишь какое-то время. Правда все равно