— Мои палочки и колбочки начали мутировать почти сразу же; они стали чужеродными субстанциями, примерно похожими на веретенообразные клетки и нервные ганглии, — сказал он. — Специалисты, которых привезло руководство, сделали все, что могли. Они даже пытались проводить профилактические операции — лазеро- и криокоагуляцию — но это не помогло. Пока они пытались избавить от моих нововозникших рецепторных клеток, их стало только в разы больше.

— И что вы сделали?

— Я взял отпуск; мне нужно было уехать подальше от этих докторов. Я знал, чего они хотят. Они хотели, чтобы я лежал на столе, чтобы они могли поместить мои новые клетки под микроскоп. На их месте я бы хотел того же самого.

Он отпил немного вина, поморщился и решил, что лучше закурить сигарету.

— Да, мне пришлось уехать, пока они не узнали. Пока не узнали, я снова мог видеть, потому что то, что я увидел… Господь милосердный…

— Что вы увидели?

Сам я не курил, но сейчас не отказался бы от сигаретки. Но вместо этого сделал глоток вина.

Солнечные очки снова впились в меня, и я знал, что Керликс может видеть меня, но мне было интересно, видит ли он только моё тело.

— Я увидел город, — произнёс мужчина.

— Какой город? — мне вдруг стало страшно спрашивать.

Керликс выпустил дым из ноздрей.

— Я думаю, тот самый город, о котором безумный араб Абдул Альхазред писал в "Некрономиконе".

Я никогда не слышал об этом человеке или об этой книге, поэтому Керликс просветил меня. Некоторые говорили, что Альхазред был в некотором роде мистиком и колдуном и был известен как "безумный поэт из Дамаска". Некрономикон, или Книга Мертвых Имен, или Аль-Азиф, был печально известной, богохульной книгой. Один из тех томов, что были запрещены Римом и преданы огню во времена гонений на ведьм. Это была "адская книга”, "книга ведьм", наполненная формулами и ритуалами для вызова демонов из другой вселенной. В ней также были записаны исследования Альхазреда по некоторым темным и безымянным тематикам, его собранные знания о культах, восходящих к древности, которые якобы поклонялись сущностям и существам из-за пределов этого мира, и их попытки призвать их. Интересно отметить, что Альхазред умер в 738 году нашей эры — предположительно съеден невидимым чудовищем на дамасском рынке.

Керликс рассказал мне, что в Британском музее есть латинский перевод "Некрономикона" XV века, а также издания XVII века в библиотеке Вайднера и Мискатоникском университете в Аркеме… Последнее меня не очень-то удивило. Эта старая дыра с легендами о ведьмах и языческими суевериями была источником не одной истории для моего "Обозревателя"… конечно, мы меняли название города.

У Керликса был друг, который отвечал за специальные коллекции в Мискатонике (вещи, которые для обычной публики не выставлялись) — парень, с которым он ходил в школу. Этот ученый — имя вычеркнуто — однажды признался Керликсу в ужасных тайнах, которые он выудил из этой книги. Когда Керликс впервые сам увидел этот город, он вспомнил, как его друг рассказывал о паломничестве Альхазреда к неким заброшенным и призрачным руинам в пустыне. Во время одного из ритуалов Альхазред принял какой-то наркотик и во всех подробностях увидел во сне город в другом измерении. Керликс связался со своим другом и смог мельком взглянуть на копию перевода страшной книги Олауса Вормиуса[28]1228 года. Она была не из Мискатоника, а из библиотеки пожилого фольклориста-затворника в Провиденсе, который утверждал, что у него есть много таких книг, а также неопубликованные рассказы и письма некоего автора и антиквара из Провиденса, который умер при подозрительных обстоятельствах в 1937 году… хотя официальная версия рассказывала совсем другую историю.

Керликс замолчал; его отсутствующий взгляд смотрел на что-то за моим плечом. От его рассказа у меня мурашки побежали по телу.

— Этот город… этот безымянный, заброшенный город…

Его голос прервался.

— Как бы мне хотелось умереть, как Шепард. Насколько все было бы проще. Сначала я даже не понял, что именно вижу. До тех пор я не видел ничего, кроме зеленоватых, стремительных и сверкающих пятен… а потом я увидел город. Было уже поздно, и я очень устал. Я на мгновение закрыл глаза. А когда открыл их, вместо темной стены моей спальни я смотрел на погруженный в воду пейзаж океана или моря, который, очевидно, не был ни тем, ни другим. Это была не вода, а что-то студенистое и колышущееся, бесконечное плазменное море. Сначала оно было расплывчатым, но вскоре я рассмотрел его детальнее… насколько детальнее можно было разглядеть в этой непрозрачной жидкой эмульсии. Да, довольно скоро я увидел город.

Мне пришлось подтолкнуть его, чтобы он продолжал. Господи, лучше бы я оставил его в покое. Лучше бы я просто назвал его лжецом и ушёл. Но я так не сделал.

— Сначала мне показалось, что я вижу кости каких-то огромных ящеров, наполовину погребенных в слизи и пузырящейся грязи, но это был город… руины какого-то невероятного исполинского города. Я видел скелетообразные перекладины и сверкающие белые набалдашники, клетки из пожелтевших стоек и изъеденных рытвинами столпов, купола с полыми чашами, похожие на черепа, и огромные вздымающиеся арки, которые я сначала принял за позвонки морских чудовищ. Иначе, не так. Да, он был мертв, этот город, покрытый скоплениями чего-то вроде ракушек и узловатых морских трав, которые текли, как водоросли в глубоководных течениях. Казалось, большая часть города пала. Я видел разрушенные остатки стен и изъеденных башен, пластины и диски, пирамидальные фигуры и цилиндрические шахты… все это было разрушено и покрыто паутиной морской жизни. И повсюду — когда мое зрение, казалось, отступало назад и поворачивалось — я мог видеть мусор и обломки этого некрополя; в основном просто неправильные формы, покрытые мхом и ползучим илом. Я знал, что то, что я видел, было невероятно древним; и ещё я знал, что это было не на земле и не располагалось ни под одним известным нам небесным светилом.

К этому моменту мне уже самому стало трудно дышать. Ладони вспотел, а во рту, напротив, пересохло.

— А вы уверены… уверены, что это не было галлюцинацией или сном?

Керликс даже не обиделся на такой вопрос.

— Нет, он действительно был там, и хотя у меня не было никакой точки отсчета, мой инстинкт говорил мне, что город был гигантским. Мегаполис, раскинувшийся на многие мили вокруг этих черных грибовидных морских глубин. Я видел, как вдалеке его части взбирались на гору, спускались в долины. Такой город… такой невероятный, такой древний… и вместо того, чтобы быть переполненным научным любопытством, я был