лучше и быть не может. Правда, мальчик немного заупрямился, ну да ладно — отойдет от своего боевого крещения, тогда и поговорим с ним на эту тему еще раз. Виола была совершенно уверена в том, что с ним-то у нее точно не будет никаких проблем: мальчик оказался еще более преданным и порядочным, чем она ожидала. Немного мягкотелый, конечно, но это ничего, дело поправимое. Наверное, не стоило его так сразу шокировать, подумала девушка: просто она рассчитывала на несколько иную реакцию — а Тим вдруг возьми и заерепенься, как будто бы его обидели в лучших чувствах. Ладно, все равно мальчик в ней уже души не чает, подуется-подуется и отойдет. Не маленький уже, и понимать должен: с врагами по-другому нельзя, никакой жалости, иначе жалеть придется самого себя. Если тебе вообще оставят такую возможность.

Виола дернула щекой, внезапно разозлившись на себя за несдержанность. Ну кто ее за язык тянул, а? Хотя, если подумать, может, оно и к лучшему. Теперь эта баба, наверное, решит, что у нее не все в порядке с головой и вряд ли кому чего расскажет. Виола и сама не понимала, почему некоторые из местных способны ее чувствовать, тогда как большинство вообще ничего не замечают. Может быть, дело в том, что на этот раз она спустилась в нижний мир во плоти, а не управляла марионетками, как раньше? Наверное, ей нужно вести себя осторожнее, мало ли что. И не забыть спросить Россу, как у той с этим делом, хорошо ли работает маскировка?

С Россой, конечно, надо бы общаться почаще. Красная нравилась девушке, она вообще была единственной из них, кого Виола могла бы назвать своей подругой. Несмотря даже на то, что эта девочка порой бывает чересчур распущенной.

Все остальные были либо кретинами, либо надутыми от важности индюками, типа Неро с Азулом. Ну еще Канус, старая хитрая обезьяна. Нет уж, с ними надо постоянно держать ухо востро, в этом осином гнезде любой может укусить тебя тогда, когда ты этого не ожидаешь. Пожалуй, доверять можно одной только Россе, да и то не на все сто… полностью доверять можно исключительно себе самой.

Штурвал под ее руками мягко качнулся вправо, повинуясь автоматическому навигатору. Девушка бросила взгляд на часы: пол-второго ночи, к рассвету, пожалуй, она доберется до дома. Рассветом Виола называла про себя время, когда зажигается вторая сфера — она до сих пор не могла привыкнуть к необычной системе светил этого мира. Одно дело, видеть все это глазами своих игрушек, и совсем другое — ощутить самой, оказавшись здесь по-настоящему, в своем собственном теле. Была бы ее воля, Виола многое бы изменила в своей Территории, в том числе и эти искусственные светила, поочередно, строго по графику зажигающиеся и гаснущие на абсолютно беззвездном небосводе. Но этого, к сожалению, она сделать не могла. Пока не могла.

Виола задумалась, вспоминая свои любимые места в родном мире — мире, который ей, может быть, больше никогда и не суждено увидеть. Однообразные морские пейзажи Фиолетовой Территории не шли ни в какое сравнение с ландшафтами, знакомыми девушке с детства: взять хотя бы Бархатные Пещеры, где над черной водой подземных озер резвились миниатюрные фэйри, похожие на яркие звездочки всех возможных цветов. Их полупрозрачные трепещущие крылышки расцвечивали темные потолки пещер в радужные тона, беспрестанно сменяющие друг друга, словно в калейдоскопе.

Или Блистающие Горы, чьи покрытые ледяными шапками вершины терялись в ярко-лазоревом небе, по которому неторопливо проплывали величественные кипы кучевых облаков. Белоснежные, пухлые облака, напоминавшие Виоле огромные призрачные корабли, цеплялись за закованные в пластины разноцветного сланца горные бока. Пластины эти ярко сверкали на солнце, словно до блеска начищенные латы; так ярко, что на горы порой было больно смотреть.

Или Непостижимые Поля, поросшие высокими, в человеческий рост цветами и травами, которые меняли свою окраску в зависимости от времени суток или погоды. Однажды они с Азулом отправились туда на конную прогулку, решив провести в Полях целый день и всю ночь.

Как же давно это было, вздохнула Виола…

Они мчались во весь опор, уверенно направляя лошадей в самую гущу червонно-золотых зарослей. Внезапно рыжее и желтое сменилось пронзительно-белым, как будто бы всадники переместились в ледяную пустыню — но вокруг них по-прежнему расстилались бескрайние, покрытые сплошным травяным ковром поля, а похожие на огромные снежинки цветы тихо покачивали в такт ветру сочными головками на толстых стеблях.

Потом припустил сильный дождь, и Поля, словно сопротивляясь разверзшейся серой пучине, запестрели оранжевым, зеленым и малиновым. Они с Азулом обнаружили целую колонию гигантских грибов с широкими кожистыми шляпками, под которыми спрятались от непогоды сами и даже смогли укрыть коней.

Там-то, припоминала Виола, она его и поцеловала в первый раз. Дождь быстро закончился, но они решили остаться еще немножко… а потом еще чуть-чуть… и продолжили свой путь уже ближе к вечеру, когда травы засияли медью и расплавленным серебром.

Девушка смахнула показавшуюся в уголке глаза слезу, сильно, до боли, стиснула зубы и ухватилась за штурвал, отключив навигатор и резко наращивая скорость. Катер рванулся вперед, ввинчиваясь в толщу воды, словно реактивный снаряд.

Ничего, она его еще вернет, решила Виола, чего бы ей это не стоило. Пусть даже для этого ей придется раздолбать пару Территорий.

Все остальные, наверное, считают ее верной собачкой Кануса, беспрекословно исполняющей его указания во имя «общего дела». Плевать она хотела на общее дело! План был хороший, это Виола поняла сразу, поэтому и присоединилась к остальным заговорщикам — мало того, она сразу же предложила себя в помощь Вирду. Чего ради на это приключение пустилась Росса, девушка понимала не вполне: тем более, что та вроде бы никогда и не испытывала к Зеленому никаких чувств.

Зато Виола прекрасно знала, какие цели преследует она сама. Если у них все получится, то в ее руки может попасть практически неограниченная власть, пусть и на короткое время. Хотя стоп, отчего же обязательно на короткое? Если воспользоваться новыми возможностями с умом, можно ведь и задержаться на самой верхушке — и лучше всего сделать так, чтобы эта задержка продолжилась вечно.

Девушка заулыбалась, представляя себе удивленные лица единомышленников и принялась думать о том, как она поступит с каждым из остальных десяти. Первой она, конечно, расправится с Бланкой, этой самоуверенной сукой. Марону с Челестой, пожалуй, можно и пощадить, но Территории она у них отберет, а самих отправит в нижние миры, влачить жалкое существование в роли каких-нибудь крестьянок или барской прислуги. Далее, Канус