Шрифт:
Закладка:
Распространение листков и литературы тоже не было организовано. Только в последнее время, незадолго до провала, была организована техническая группа.
До этого централисты, котор. приходится вести агитацию, заводить новые связи, организовывать летучки, массовки и кружки, сами ходили за литературой, носили ее к себе, хранили ее в своих квартирах и сами распространяли. Пропаганду поставить мало-мальски удовлетворительно так и не удалось, так как ответственным пропагандистом до последнего времени был тот же 2/7 4/3 2/9 1/2 6/3 2/5. Дело с агитацией пока удалось несколько сдвинуть. Была организована агитаторская районная группа. Затем для распространения листков была устроена техническая группа. Кроме того, мне было поручено сделать все возможное для создания политических клубов. Эти последние не могли осуществиться за неимением квартир. В самом начале, т.-е. в апреле и мае, пришлось посвятить все время и на самооборону, тогда можно было ожидать еврейского погрома. Самооборона была организована довольно плохо и могла иметь лишь агитационное значение. Затем с первых чисел мая началась забастовка, продолжавшаяся 1 1/2 мес. Подробный отчет о ней можно иметь в бюллетенях, переданных в К. В это время главное внимание было обращено на агитацию, на использование стачки, на завязывание связей. На практические занятия в центральных кружках и в заводских группах и на пропаганду не было времени. Явочные квартиры района функционировали в это время каждый день, — оттуда рассылались агитаторы, туда сходились все сведения и там писались бюллетени и составлялись листки. Листков в это время район выпустил 8—10. Во время стачки нам во всем районе нигде, за исключением Вокзала и Вальтуха, не пришлось столкнуться с меньшевиками. Их не было там видно, — везде стачкой руководили мы. На Вокзале наши дела в это время тоже очень поправились. Работа шла. Центральный кружок собирался для правильных занятий 6 раз. 3 вокзальных группы собирались 3 раза. 3 кружка пропаганды собирались 12 раз. Массовок было 6. На первую явилось 9 чел., на вторую — 18, на 3 — 20, на IV — 26, V — 30, VI — 35. На Дальнике наши ораторы говорили у заводов, в трактирах и за городом, в саду на Балковской ул. Два митинга были в 200 человек. Связи со сцепщиками, телеграфистами и ж. — дор. мы не могли использовать, — у К. не было на это ни сил, ни средств. Дискуссии не могли устроить за неимением квартиры, а также из-за нежелания меньшевиков. Последние в борьбе с нами попрежнему прибегали к демагогическим средствам. В то время велись переговоры о соединении на время стачки с отколовшейся группой и Бундом; район высказался категорически против всяких об’единений в виду того, что в тех заводах, где происходили стачки, у меньшевиков не было никаких связей. Вообще, во время стачки работа у нас хорошо налаживалась. Большим препятствием являлся недостаток денег и квартир. В середине мая К-т неожиданно для себя, вследствие того, что финансовая часть не была организована, оказался буквально без гроша денег. Это заставило многих централистов и групповиков уехать из Одессы или поступить на работу в другой части города и фактически уйти из организации. Второй страшный урон был нанесен во время моей болезни 2 июня. Тогда была арестована вся дальницкая организация. Взяты были все ораторы, централисты, организаторы и пропагандисты. На сносной квартире было арестовано 4.000 листков. Через несколько дней провалилась у К. техника. Это еще более ухудшило положение дела. Я был болен. К. послал двух товарищей, но без централистов они ничего не могли сделать. Вследствие этого целый месяц работа на Дальнике не велась. Арест всей дальницкой организации 2 июня, военное положение, аресты и высылки, отсутствие денег, квартир, техники, — все это отразилось самым пагубным образом на работе. Организация, созданная с таким трудом, была уничтожена. Приходилось создавать новую — начинать неблагодарную кустарническую работу. Это было чрезвычайно трудно. Военное положение нагнало страшную панику. Все лучшие централисты отказывались работать и собирались уезжать. Те, которые хотели работать, не могли собираться за отсутствием квартир. Приходилось встречаться и сталкиваться с отдельными лицами на улице. Только к концу июня удалось собрать районное собрание. На Вокзале сорганизовано 3 кружка, но они по тем же причинам, о которых я говорил выше, или собираются не в полном составе, или очень нерегулярно. На Дальнике восстановили связи с цементным заводом, у Гена, на маслобойном, у Мюллера, на пробочном, у Веллера, Вальтуха, у телеграфистов, на кожевенном, сахарном, джутовой фабрике. Все листки ЦК, брошюры, местный листок, — все это распространено. Но технической группы нет сейчас, — ее создать трудно. Группы агитаторов, политический клуб можно будет создать только в будущем. Летучки устраиваются у Вальтуха, Веллера, Энгеля, Мюллера. Имеется пропагандистский кружок на цементном заводе. Скоро будет на маслобойном и кожевенном. Районное собрание собиралось 2 раза. Один раз разбиралось положение дел. Собрание отнеслось с осуждением к нерешительной, ошибочной тактике об’единенного комитета, во время пребывания броненосца „Потемкин“. На втором собрании обсуждалась резолюция III с’езда. Собрание вынесло резолюцию, признающую III с’езд партийным, выразившую солидарность с его решениями и надежду на присоединение отколовшейся части партии, в виду того, что с’ездом сделано все возможное для об’единения. Денежные взносы прививаются страшно трудно. Об’ясняется это тем, что рабочие во время стачки очень задолжали и обеднели. Что касается до вооружения, то это здесь возможно лишь среди самых передовых и преданных товарищей. В общем, хотя медленно, но работа опять налаживается. Во всем районе как ни плохи дела, но они все-таки лучше, чем у меньшевиков. У них связей больше разве только у Вальтуха, имеются связи на Вокзале, но меньше, чем у нас. На котельных заводах их связи замечаются. Можно с уверенностью
