но это же просто абсурд! – врач отложил тарелку в сторону, продолжая изучать лицо распалившегося мужчины и надеясь найти хоть какие-то признаки фальши. – А как же твоя жена? Даша, верно? Разделяет твою суицидальную страсть?

– Моя жена – не твоего ума дело! – резко перебил музыкант.

– Как скажешь, – многозначительно хмыкнув, Николай вернул взгляд на обед.

– Знаешь, есть вещи поважнее жизни.

– Я предпочту доесть в одиночестве, – доктор кивнул на тарелку. Василий поднялся и, резко развернувшись, скрылся между рядов палаток.

Небо стали заполнять тучи, на сей раз гонимые ветром с севера. Николай устало потёр глаза: из-за недосыпа зрение плохо фокусировалось в полумраке. Каша на вкус окончательно превратилась в сырой ледяной цемент, и доктор поспешил переключиться на бульон, пока с тем не случилось того же.

– Привет! – вновь раздался голос, но на сей раз высокий и женский.

Николай закатил глаза, мысленно чертыхнулся и, вскинув голову, увидел перед собой укутанную в толстый пуховик, хлопающую глазами Лену с двумя тарелками в руках.

– Не против? – девушка указала на соседнюю покрышку. Врач равнодушно кивнул. Лена подсела и принялась жадно уплетать похлёбку. В полминуты заточив всю порцию, гостья довольно отложила пустую тару. – Так у тебя сын или дочка?

Врач недоумённо нахмурился, пытаясь понять, к чему все эти вопросы.

– Ты Кудряша выменял, – уточнила девушка.

– А… – многозначительно протянул Николай, вспоминая о совсем забытой покупке. – Нет, он для одной из пациенток. У меня никого.

– Ну, ещё не вечер, – улыбнулась Лена, принимаясь за кашу.

– Смотрю ты повеселела, приятно видеть, – искренне ответил на улыбку мужчина.

– Тот старик сказал, что юг Африки, возможно, безопасен, значит, мои могли… Ну, по крайней мере, есть шанс… – губы гостьи задрожали, а голос начал срываться на плач. – Даже если крошечный, то хотя бы ненулевой.

– Тебе не жарко в нём? – кивнув на пуховик, отвлёк девушку Николай. И впрямь, укутанная Лена походила на поджавшего шею нахохлившегося пингвина.

– Не, даже, наоборот, прохладно. Я, вообще, по жизни мёрзну постоянно, – девушка показательно потёрла ладони и подтянула рукава. – Благо у меня в палатке действительно тепло. Хочешь зайти?

Врач на мгновение нервно нахмурился, с опаской огляделся и наклонился к собеседнице, переходя на шёпот:

– Ты хочешь обсудить что-то, о чём мы не можем поговорить тут?

– Ну, ты же сам сказал, что мы все теперь связаны – гостья придвинулась и положила ладонь на руку Николая. – Так что… Как насчёт того, чтобы немного укрепить эту связь?

Застрявший на середине вздох резко стал тяжёлым, словно товарный вагон, а затылок начало прожигать несуществующим взглядом. Возникло почти маниакальное желание обернуться, дабы убедиться, что за спиной никого нет.

– Быть может, в другой раз, – прикрыв глаза и медленно выдохнув, Николай сдержанно улыбнулся, отстранился и убрал руку в карман – все ощущения тотчас отступили.

Лена удручённо хмыкнула, собираясь что-то сказать, как вдруг её прервал Березин, с кряхтением старика рухнувший на последнее свободное место рядом:

– Не оставите нас? Мне с коллегой нужно обсудить рабочие моменты.

Девушка скользнула по гостю заинтересованными глазами, улыбнулась, сдержанно кивнула и, забрав пустые тарелки, зашагала прочь.

– А ты популярен! – провожая особу взглядом, присвистнул Степан.

– Ага, как не надломленный букет на могиле.

– А она ничего в целом.

– В таком случае любезно уступаю, – наигранно улыбнулся доктор, отправляя в рот очередную холодную ложку.

– Да ладно, развеялся бы! – рука товарища хлопнула по плечу. – Тебе не повредит!

– Когда кремируют, тогда и развеюсь, – Николай наконец осушил тарелку. Бульон не прибавил сытости, зато оставил на зубах болотистый вкус местной воды. – А ты смело вступился за паренька. Я думал, ты боишься Калинина.

– Теперь в довесок ещё и от его болванчиков шарахаться буду! Мало ли, пристрелят с перепугу. – Березин, изобразив крайнюю степень абсурда, вскинул руки в притворном ужасе.

– Зачем тогда влез? – заинтересованно и шутливо сощурился врач. – Погеройствовать решил?

– Кто-то же должен был.

Лицо Николая расплылось в одобрительной ухмылке, которую тот даже не пытался придержать.

– Челюсть подбери, а то всё, что съел, вывалится, – беззлобно буркнул Степан. – Калинин выбесил меня. Моего брата так же шпыняли: типа ребёнок ещё, не понимаешь ни черта, а по итогу наоборот оказалось. Только он и понимал.

– Расскажешь? – сдержанно поинтересовался Николай.

– Когда-нибудь, – Березин стих и призадумался. Вдалеке раздался звон бьющейся посуды и ругательские причитания – помощник вернулся в реальность. – Я поговорил с ним, как все разошлись. Парню всего-то семнадцать, а никакие не девятнадцать. Но он правда здесь совсем один. Отца не знает, мать была на работе, когда всё случилось. До сборного пункта так и не добралась.

– И как он? – мысленно посочувствовав юноше, покачал головой врач.

– Бодрится, как ещё, – Степан угрюмо отставил свой обед в сторону. – Калинин со своими олигофренами совсем страх потеряли: сегодняшняя пальба – это уже серьёзно, шеф.

– Знаю… Я работаю над этим, – Николай прикинул время и указал на одиноко отложенную тарелку. – Ты доедать-то будешь?

Березин, скривившись, помотал головой и запрокинул лицо к небу. Тучи окончательно заволокли оное, не оставив ни одного светлого пятнышка:

– Вот-вот польёт. Так что, есть новости по приёмнику?

– Вечером будут.

– У нас смена через пятнадцать минут, – устало поглядел на часы Степан.

– Тогда пошли, работа не ждёт, – захватив порцию товарища, Николай зашагал вместе с ним в лазарет.

Однако в медчасти царила непривычная даже для обеда суматоха. Почти все посетители были выдворены наружу, а изнутри доносился тяжёлый кашель и болезненные уханья. К вошедшему Николаю тотчас подлетела запыхавшаяся коллега:

– Слава богу, ты здесь! Уже собирались посылать!

– Ната, что у вас тут случилось? – скинув пальто и отставив недоеденный обед, Николай вмиг помрачнел и обвел взглядом помещение, которое совсем недавно было таким мирным и спокойным.

– Всего шестеро, не могли нормально дышать, у четверых температура под тридцать девять!

– Начали капать?

– Сразу, но это последние запасы. С учётом того, скольким сейчас нужно ставить, хватит только на эту ночь. У меня нет опыта, я не могу без рентгена понять, насколько всё плохо.

Николай достал стетоскоп и направился к ближайшей койке с пожилым мужчиной. Его дыхание было похоже на бурлящий вулкан, периодически извергающийся припадочным кашлем, шея распухла, а сердце скакало похлеще чемпиона ипподрома.

– Тех, у кого острые симптомы, переложите отдельно, – доктор указал на дальнюю стенку. – Чего зависли?! Прямо сейчас, живо!

Ната махнула рукой, подзывая коллег. Николай вгляделся во взволнованное лицо подошедшего Стогова: – У вас мозги есть вообще?! Их продуло!

– Док, с каждым днём всё холоднее становится, ещё и этот ливень. Я не знаю… Я даже не думал! – бегающий взгляд полного мужичка был устремлен куда угодно, только не на