Важнейшую роль в кочевой жизни казахов играла генеалогия. Первоначально термин «казах» был маркером политической идентичности, обозначая тех, кто отделился от Абулхаира, хана узбеков. Но к XIX веку относившиеся к «черной кости» (простолюдины) все чаще определяли себя при помощи родословной, которую они составляли устно или письменно. С их точки зрения, генеалогические связи напоминали форму дерева. На его вершине был Алаш, мифический предок, чьими потомками они все себя считали. У Алаша было три сына: Бекарыс, Акарыс (Ақарыс) и Жанарыс, каждый из которых основал один из троих казахских жузов. Отпрыски этих трех сыновей основали племена внутри каждого из жузов. По мере того как время шло и племена разрастались, их потомки основывали группы и подгруппы, что позволяло им определить себя и свое родство с прародителем Алашем166. Самой маленькой из подгрупп был аул, и те, кто составлял аул, считали себя частью единого рода.

Впрочем, родство было не только основой идентичности. Именно оно управляло важнейшими экономическими аспектами жизни кочевых скотоводов. Отдельные кланы заявляли ата қоныс – право пасти скот на том или ином пастбище, впоследствии передавая это право по наследству. Когда нарушались маршруты кочевания или усиливалось давление на пастбища (например, во время джунгарского нашествия), главы различных кланов встречались и перераспределяли права на использование пастбищ167. Кроме того, существовали различные практики взаимопомощи, позволявшие кочевникам-скотоводам защититься от климатической нестабильности. В рамках одной из них, саун беру, казах, располагавший большим количеством скота, выделял бедному родственнику на зиму дойную корову. Бедный родственник был обязан сам заботиться о выпасе и прокорме коровы, но получал ее молоко и мог забрать ее приплод. Подобная взаимопомощь была необходимой стратегией выживания в природных условиях, в которых за несколько месяцев «богатые» и «бедные» могли поменяться местами.

Казахи в той или иной степени занимались и другой деятельностью, игравшей вспомогательную роль по отношению к скотоводству: земледелием, охотой, рыболовством или торговлей. В 1833 году офицер Генерального штаба Алексей Левшин, вероятно самый известный наблюдатель за жизнью казахов в имперскую эпоху, опубликовал текст, основанный на его наблюдениях в Оренбургской губернии. Он отметил, что некоторые казахи, обычно бедняки, потерявшие свой скот, занимаются земледелием вблизи рек и озер. Но предупреждал, что распространение земледелия не следует расценивать как переход казахов к оседлой жизни: «Впрочем, земледелие не делает их оседлыми. Они кочуют около пашен своих только до того времени, пока хлеб спеет. Сжав его и обмолотив, они берут с собою нужную часть оного, а остальную зарывают в землю до будущего посева и уходят в другие места»168. Как показывает наблюдение Левшина, казахи приспособили свои практики земледелия к кочевому образу жизни и природным условиям Степи. Кочевники были склонны выращивать быстрорастущие злаки, например просо, и хранить их в земляных ямах (ура). Там, где было необходимо орошение, они строили арыки – оросительные каналы169.

Хотя колонизация Казахской степи была лишь частью более обширного процесса миграции славянских народов в Сибирь, на Дальний Восток и в Среднюю Азию в XIX веке, у нее имелся ряд отличительных черт. В противоположность Сибири, Казахская степь во времена Российской империи очень редко оказывалась местом ссылки. Наверное, самый известный человек, сосланный в этот регион, – писатель Федор Достоевский, ставший капралом в гарнизоне Семипалатинска. В отличие от Сибири и Дальнего Востока с их немногочисленными и рассеянными по всей территории коренными жителями в Степи имелось обширное коренное население – к 1897 году оно составляло 3 миллиона человек170. Климат Казахской степи тоже препятствовал введению оседлого земледелия: осадков здесь выпадало существенно меньше, чем в землях, расположенных к северу, а почвы были, как правило, не столь хороши. Благодаря сухому климату Степи яровая пшеница, любимая культура поселенцев, обычно отличалась прекрасным качеством. Но из-за частых засух урожаи ее были непредсказуемы и сильно разнились от года к году171.

В целом крестьянское расселение было тесно связано с климатическими условиями Степи. В 1898 году территория, на которой кочевало большинство казахов, была разделена на несколько административных единиц: на Степное генерал-губернаторство, в общем соответствовавшее северо-восточной части Казахской степи (Акмолинская и Семипалатинская области), Туркестанское генерал-губернаторство (включавшее, кроме других территорий южной Средней Азии, Семиреченскую, Сырдарьинскую и Закаспийскую области, в которых жило значительное число кочевников-казахов), а также на Тургайскую и Уральскую области, не входившие ни в какую административную единицу172. Поселения в степных областях расположились поясом, соответствовавшим годовой сумме осадков. Акмолинская область со своими плодородными почвами быстро стала самой популярной среди поселенцев. Со временем заполнились крестьянами и северные районы Тургайской, Семипалатинской и Уральской областей. Но мало кто селился дальше к югу, где осадков было меньше, и линия, ниже которой годовая сумма осадков не достигала 200 миллиметров, в общих чертах совпадала с южной границей крестьянской колонизации173.

Дальше к югу, в Русском Туркестане, картина колонизации казахских земель несколько отличалась, но по-прежнему была тесно связана с климатическими условиями региона. Опасаясь разрушительных последствий широкомасштабной крестьянской колонизации Туркестана, его руководство в 1896 году закрыло регион для поселенцев, а в 1898-м, когда Семиречье вошло в состав Туркестана, добавило и эту область в список закрытых для поселения. Но нелегальные переселенцы продолжали прибывать в Туркестан, и спрос на новые плодородные земли непрерывно рос. В 1890–1891 годах часть Европейской России пережила опустошительный голод, и обедневшие, голодающие крестьяне бежали в поисках хорошей земли до самого Туркестана. В 1910 году, в рамках масштабных аграрных реформ премьер-министра Петра Столыпина, запрет на поселение в Туркестане был отменен174. Главными точками притяжения для переселенцев стали Семиречье с его обильными дождями и плодородными почвами и, в гораздо меньшей степени, долина Сырдарьи. Мало кто перебирался в Закаспийскую область с ее сухостью, чрезмерной жарой и скудными почвами, и феномен крестьянской колонизации ее практически не затронул175.

Крестьяне, селившиеся в Туркестане или степных областях, чаще всего приезжали со Средней Волги, а также из Левобережной и Степной Украины176. Причем среди этих крестьян были свои различия: те, кто поселился в Степи раньше других, обычно были известны как старожилы, а новоприбывших называли новоселами177. В Семипалатинской области группа крестьян, включавшая немалое число староверов, переселилась на Алтай. Этих крестьян стали называть алтайскими крестьянами или каменщиками (жителями гор), и у них постепенно развились собственные традиции, отличавшие их от других крестьян региона178. У казахов был свой набор имен