книги любит. О себе мужчина тоже говорил, но больше о семье: о матери, которая приехала на Мерийю с экспедицией и нашла там свое счастье, о сестрах-близняшках и их проказах в школе и — неохотно, но гордостью — о старшем брате. Общаться с Терри оказалось неожиданно легко и интересно. Соня хохотала, когда он в лицах изображал, как мать единственный раз приготовила отцу рыбу — скандал был на всю округу, но мериец, к счастью, оказался отходчивым. Потом Терри (не иначе как под действием вина) показал голограмму, где сестры повисли на нём, пытаясь повалить в воду. Тут уж у Сони от смеха и вовсе скулы свело. Правда, скоро она поймала себя на мысли, что вот-вот начнет светать, и пора бы уже угомониться.

— Наверное, мне лучше пойти спать.

Она встала и пошатнулась. Терри ловко поддержал её, не дав потерять равновесие, и от его близости бросило в жар. Горячая рука обжигала сквозь тонкую рубашку, а он и не думал отпускать. Вместо этого наклонился, и Соня почувствовала у виска его дыхание. Мужчина ничего не говорил, просто смотрел, но в его изумительно синих глазах горело что-то, заставившее сердце пуститься в пляс, а саму Соню приподнять подбородок в предвкушении поцелуя.

А потом громыхнуло так, что оба подпрыгнули. Соня прижалась к Терри, испуганно озираясь.

— Что это⁈ — воскликнула она, увидев за стеклом излом молнии. Сначала решила, что показалось, но молния появилась снова, и не просто вспышкой, а искрящейся дугой, уходящей под воду.

Завороженная, Соня смотрела, как дуги появляются одна за другой и растворяются в океане. От мечущихся в нем разрядов он начал отливать серебром. Удар! Грохот! Молния! И — показалось? — взлетающая из воды и ныряющая переливчатая рыбешка.

— Ты их тоже видишь? — с восторгом и страхом спросила Соня.

— Вижу. Только глазам не верю. — Терри выглядел не менее озадаченным, чем она. — Это асфарии, их еще называют рыбами-молниями. Не думал, что встречу их на Земле-Четыре.

От порыва ветра окно распахнулось настежь, и гул волн разорвал тишину. Соня подошла ближе к окну и включила запись на коммуникаторе. Терри догнал девушку и обнял.

— Замёрзнешь после душа.

Биение его сердца — тревожное, торопливое — отзывалось в ней жаркой волной. Соня не думала вырываться, спиной ощущая, как он напряжен, хоть и пытается казаться спокойным. Эта игра в равнодушие её только раззадорила. Заставить бы его признаться в собственных желаниях! Соня никогда не заводила интрижек на работе, но сейчас не могла остановиться.

— Интересно, почему рыба не поджаривается под напряжением? — она слегка наклонила голову. Рубашка съехала с плеча, обнажая линию ключиц, и мужчина рвано вздохнул. Затем хмыкнул, не иначе как посмеявшись над собой. Соне понравилось, что он заметил и признал свою реакцию.

— У асфарии высокая сопротивляемость, — зашептал мужчина на ухо. — Даже эксперимент однажды проводили: выпустили её в бассейн с током, а ей хоть бы хны.

Соня готова была поклясться, что говорил он вовсе не о рыбе и что попытку соблазнить оценил.

Но что творил с ней этот танец молний⁈ Вспышка — и замирало сердце, следующая — и пускалось вскачь. Буйство стихии манило сделать какую-нибудь глупость. Или всё дело в алкоголе?

Горячие пальцы Терри оказались на вороте её рубашки. Мужчина просто подтянул его на место, но сделал это так неспешно, так показательно, что Соня вспыхнула. Как же тогда он раздевает? — промелькнула шальная мысль и тут же спряталась в испуге. Его руки снова очутились на Сониной талии, а сам Терри продолжил рассказ, старательно делая вид, будто ничего не происходит:

— Асфарии — донные рыбы, и поднимаются к поверхности только в грозу. Кстати, их чешуя настоящий клад.

— Почему? — Соня почувствовала, что информация может быть полезной.

— Она содержит тифлин, — Терри на мгновение замялся, подбирая слова. — Это такое косметическое вещество…

— Для удаления пигментных пятен. Я знаю.

Она невольно поморщилась, не желая слушать лекцию по фармакологии. В свое время насытилась ими по горло. В ту злополучную зиму, когда жила с Крисом, он как раз готовился к государственным экзаменам, и фармакология была у него основным предметом. Так что Соне поневоле пришлось учить её вместе с ним. Это был какой-то кошмар! Парень вскакивал посреди ночи, чтобы провести на кухне безумные эксперименты, напевал в душе латинские названия лекарств. Врачом-косметологом он так и не стал, хоть и защитился на отлично, зато Соня после месяца в его квартире почти уверилась, что живёт не в доме, а в аптеке, где всё пропитано медицинским запахом и кофе наливается в унциях. Правда, и плюсы в этом невольном образовании были. Например, сейчас она смогла блеснуть эрудицией.

— Фан-Дор не упоминал об асфариях, — отметила Соня другую странность. — А ведь это повышает привлекательность острова. Так?

— Не совсем. Еще здорово ограничивает варианты его использования. — Мужчина потер подбородок. — Для нормальной жизни асфариям нужны определенные условия, иначе они мигрируют. А значит, никакой громкой музыки, активного пляжного отдыха и многочисленных туристов на лодках.

— Или можно устроить всё вышесказанное, но забыть о рыбках, — упрямо возразила Соня.

— С этим не поспоришь. — Терри пожал плечами.

Очередной раскат грома прервал их беседу. Дождь усилился, закрыв обзор сплошной серой стеной, и Соня выключила коммуникатор. Снятого видео было достаточно для демонстрации, а асфарий под таким ливнем всё равно уже практически не было видно.

— Льёт как из ведра. — Соня поёжилась.

Хорошо, что они решили переждать грозу здесь. Только самоубийца полетит в такую погоду. Даже тритон вернулся, предпочитая смотреть на буйство стихии из дома, а не зарываться на улице в мокрый песок.

— Не желаешь искупаться? — с улыбкой кивнул на бушующий океан Терри.

Не удержавшись, девушка зевнула.

— Топиться мне пока рано. Лучше посплю.

Она выбралась из теплых объятий, немного жалея, что «сопротивляемость» мужчины оказалась ничуть не хуже, чем у асфарий.

— Проводить?

— До кровати? Доберусь сама, —