упаковка, в которой светились оранжевые ломтики лосося.

– Ты что, начала встречаться с летчиком? – крикнул я с набитым ртом.

– Своими делами занимайся.

– Если он тебе надоест, познакомь меня с ним.

– Если сожрешь весь сыр, я тебя прибью.

Я вернулся в гостиную. Они рассматривали одежду, купленную Рели, и обменивались впечатлениями. Я почувствовал себя лишним и уехал домой.

У двери меня поджидали мои пожилые соседи.

– Извини, Джош, – сказал один.

– За что?

Они отступили в сторону. Дверь моей квартиры была нараспашку, а то, что предстало моему взору, очень напоминало кадры документальной хроники из Бейрута времен гражданской войны. Они зашли следом за мной и встали у стены, немного сконфуженные. Вдруг я понял, что они впервые переступили порог моей квартиры. Я спросил, что произошло. Немного поколебавшись, тот, что повыше, ответил, что они сидели у себя и услышали снизу шум.

– Как будто какой-то безумец метался по квартире, – сказал он. – Мы хотели позвонить в полицию, но вспомнили, что ты частный детектив и у тебя могут быть секреты, о которых полицейским знать необязательно.

Я чуть его не расцеловал. Прямо у меня под ногами валялся отчет о слежке за Шаем Талем. Гольдштейн наверняка был бы счастлив на него взглянуть.

В итоге двое этих милых старичков вооружились палками и принялись бегать туда-сюда по лестнице с громкими криками, чтобы грабители подумали, что на них надвигается целая толпа. По-видимому, это сработало, потому что старички заметили, как из окна кухни вылезают две фигуры. Кто это такие, они сказать не смогли. Видели только, как те сели в серебристый «Мерседес» с большой вмятиной на крыле и скрылись. Я растерялся. Старички были предметом моих постоянных шуточек, а тут на меня накатила волна благодарности.

– Спасибо, – наконец выдавил я.

– Не за что, – сказал тот, что повыше.

– Ты единственный во всем квартале, кто с нами разговаривает, – добавил тот, что пониже.

Немного смущенные, они тихонько вышли. Я осмотрел квартиру и попытался сообразить, чего недостает. Все было разбито, поломано, искорежено. Мои посетители ничего не искали. Они пришли крушить, запугивать, злить. Я не понимал зачем, но своего они добились. Гнев зародился где-то внизу живота и поднялся до самого горла. Я вышел на улицу, сел в машину и поехал на перекресток улиц Дизенгоф и Жаботински, в следственный отдел полиции. По привычке оставил машину на стоянке для сотрудников. Некоторые из моих чувств, по-видимому, отражались на моем лице, потому что никто даже не попытался остановить меня на пути к кабинету Кравица. Я распахнул дверь. Кравиц сидел, развалившись в глубоком кожаном кресле, не имеющем никакого отношения к стандартной офисной обстановке, и изучал какое-то дело в голубой папке.

– Голубой – красивый цвет, – сказал я. – Именно такой мне и нужен.

Кравиц выпрямился. Как и большинство офицеров полиции, он в определенный момент махнул рукой на бедлам, царящий в окружном архиве (попытки его компьютеризировать только добавили неразберихи), и создал собственную систему хранения информации. Копии дел, которые он считал особо важными, он складывал в папки разного цвета и убирал в сейфовый шкаф у себя за спиной. Его система сортировки по цветам была мне хорошо знакома. Он слизал ее у меня. Красный – убийство, оранжевый – изнасилование, желтый – кража, розовый – торговля наркотиками, голубой – ограбление.

– Мне нужна эта папка.

– Ты ее не получишь.

– Послушай, Кравиц, мне разнесли всю квартиру. И Шай Таль этого не делал, потому что он посетил меня еще вчера. Кто-то пытается меня запугать. И единственная причина, которая приходит мне на ум, заключается в том, что этот кто-то очень хочет, чтобы я держал рот на замке о том, что видел в ночь ограбления. Чтобы выяснить, кто бы это мог быть, мне нужна эта папка.

– Джош, ты знаешь правила не хуже меня. Если я дам тебе ее посмотреть, меня не спасет даже заместитель генерального инспектора.

– А кто об этом узнает?

– Рано или поздно это выплывет наружу. Один твой неверный шаг, и я полечу вниз вместе с тобой. Ты мой друг, Джош, но и свою работу я люблю.

Я молчал. Кравиц поерзал в кресле и встал.

– Пойдем перекусим. Я не хочу здесь разговаривать.

Я послушно последовал за ним в маленький ресторанчик на улице Базель. Мы часто ходили туда завтракать после ночи, проведенной в засаде, еще когда нас только-только приняли на работу в отдел. Мы уселись за столик, и он заказал двойной эспрессо и зеленый салат с тхиной. Это было мое любимое блюдо, и я понял, что он пытается меня задобрить. Я сунул руку во внутренний карман и обнаружил, что у меня нет сигарет. Я сказал: «Погоди, схожу за сигаретами». Небрежной походкой вышел из ресторана и, едва исчезнув из поля его зрения, припустился бегом. Я вернулся в полицию, заскочил в его кабинет, ножом для бумаг взломал ящик письменного стола и вытащил оттуда папку. Когда он догнал меня, папка, уже закрытая, лежала на столе.

– Я всегда знал, что ты подонок, Джош. Но я думал, мы друзья.

– Я тоже так думал.

– Должен сказать тебе кое-что еще. Я и вообразить не мог, что когда-нибудь придется говорить тебе такое.

– Что?

– Ты арестован.

Я спокойно прошел за ним в комнату для задержанных. Когда дверь за нами закрылась, он набросился на меня.

– Я немедленно хочу знать все, что тебе известно об ограблении алмазных мастерских.

– Хорошо.

– Что хорошо?

– Я все тебе расскажу, а ты выпустишь меня отсюда.

Он на минуту задумался:

– Ты все это спланировал заранее.

– Более или менее.

– Я должен был догадаться. Рассказывай.

– О’кей. Ты почти обо всем догадался. Таль вместе с кем-то еще ограбил две мастерские. Готов поспорить, что этот «кто-то» – хозяин второй мастерской. Потому что у них все было распланировано до минуты, а во второй мастерской их ждал сообщник.

– Откуда ты знаешь?

– Все дело заняло меньше пятнадцати минут. Если бы ему пришлось взламывать замки, то с каждым он провозился бы как минимум по часу.

– Почему ты сказал, чтобы я его не арестовывал?

– Потому что за ним кто-то стоит. Значительно более крупный.

– С чего ты взял?

Я посмотрел на него и тихо сказал:

– Не строй из себя дурачка. Я читал эту папку. И знаю, что фактически обеими мастерскими владеет Литская ешива.

Кравиц прикинулся непонимающим:

– Ты же и так это знал.

– С чего ты взял?

– Если нет, что ты делал вчера днем в ешиве?

– Я был там по другому делу.

– По какому?

– Этого я сказать не могу, но это не связано с