оказывается не только истина, но также христианская мораль, опирающаяся в значительной мере на природное право, основы которого были заложены еще в Древней Греции[112]. Заставляет задуматься то, что если бы мы жили не в 2011, а сразу же после 1933, в Третьем Рейхе, то эти взгляды левацких либералов встретили бы полное одобрение тогдашних властей в стране за Одерпм [113].

Ведь и в то время та самая «антидемократическая» христианская мораль стала на пути демократически избранных властей, которые под полным презрения к жизни лозунгом “Das Leben unwurdig zu leben” («Жизнь недостойна жить») ввели демократические законы, позволявшие, в том числе, стерилизацию и эвтаназию умственно отсталых и других неизлечимо больных. Интересно, почему сегодня ни один из проповедников примата демократии над моралью не отваживается применить эти свои критерии к действиям властей Третьего Рейха? Ведь с 1933 г. почти до самого конца Второй Мировой войны они располагали несравнимо более сильным демократическим мандатом, чем большинство современных западных режимов.

5. Идея министерства правды, или история под контролем: вчера и сегодня

Кажется, что современное постмодернистское видение исторической правды и исторической памяти являет собой воплощение описанного в книге Джорджа Оруэлла «1984» Министерства правды, т. е. институционализированной государственной формы контроля за прошлым и памятью общества и народа, целью которого является господство над текущей политикой и будущим, как пространством возможных общественных проектов, реализуемых современной властью. Глубинную основу этого института Оруэлл описал следующим образом:

«Воистину поражает в тоталитаризме не то, что он влечет за собой “зверства”, но то, что он атакует понятие объективной правды; что он пытается контролировать одновременно как прошлое, так и будущее»[114].

В этом утверждении содержится суть современных тоталитарных проектов, общей чертой которых является отрицание классически понимаемой истины, которая, в свою очередь, является условием (фундаментом) свободы целых обществ и личности, понимаемой как автономное существо.

Недавнее прошлое коммунизма является конкретно воплощением оруэлловского Министерства правды, главным элементом которого был полный контроль личности со стороны государства и его бюрократии. Сегодня функцию Министерства правды в большой мере реализуют различные службы государства, и более всего «независимые» СМИ, которые стремятся развернуть контроль над историей и исторической правдой. Несмотря на то, что прошло уже немало времени, даже недавняя история этих явлений практически не описана в каких-либо значительных исследованиях. Исключением здесь являются работы Рафала Стобецкого, среди которых следует выделить прежде всего две монографии: «История под надзором. Споры о новой модели истории в Польше (2-я половина 40-х — начало 50-х гг.)» (Лодзь, 1993) и «Большевизм и история. Попытка реконструкции большевистской философии истории» (Лодзь, 1998). С перспективы этих рассуждений важной представляется также статья об одном из наиболее позорных явлений в польской исторической науке, которым стала печально известная I Методологическая конференция в Отводске[115]. Тогда в присутствии товарищей, прибывших из Москвы, была провозглашена новая методология, основной принцип которой сформулировала сталинский историк Жанна Карманова:

«Решающим пунктом в борьбе за новую марксистскую историческую науку является проблема методологии. История, не опирающаяся на марксистскую методологию, не строящаяся на положениях диалектического материализма, научно бесплодна и не является наукой в полном значении этого слова»[116].

И сегодня, если попробовать заменить в приведенной цитате слова «марксизм», а также «марксистская методология» словами «постмодернизм/нарративизм» и «постмодернистская методология», мы получим столь же актуальную методологическую формулу, определяющую условия современного понимания корректности, как в области общественных наук, так и в области общественной жизни, организованной при помощи СМИ, руководствующихся политкорректностью (political correctness), как главным принципом[117]. Принцип этот дополняется сформулированной в современных обстоятельствах марксистско-коллективистским тезисом о том, что:

«Высказывание правды требует коллективного усилия (Telling the truth takes a collective effort)»[118].

Ибо, по мысли идеологов тоталитарного проекта, которым является постмодернизм, человек как личность — это своеобразное «неполноценное существо», которое (точно так же, как и в марксизме), не способно не только к самостоятельному познанию истины, но и, тем более, к самостоятельному ее формулированию[119]. Для этого он нуждается в политически корректных и универсальных в том, что касается компетенции, «авторитетах»[120]. Данные авторитеты необходимы личности, поскольку именно они объявляют об истинности «правдивых» в настоящий момент правд и ценностей, составляя своего рода их последнюю инстанцию. Сами же правды и ценности провозглашаются в результате консенсуального дискурса, реализуемого в рамках узкого круга таких же самых, т. е. созданных согласно тому же самому «формату», авторитетов. Следует обратить внимание, что указанное видение идет, однако, в абсолютно противоположном направлении, нежели классическая, следующая из рудиментов латинской культуры, формула, согласно которой, для провозглашения лжи требуются толпы, а для того чтобы сказать правду, хватит и одного человека.

6. Изложение классической концепции истины

Есть ли у нас перед лицом вышеизложенных угроз принятия объективности истины как нормы научного познания, какие-либо шансы защитить классическое толкование истины? Ответ однозначно звучит: «да». Для обоснования следует указать на доводы двоякого свойства.

Во-первых, перед лицом постмодернистской тактики персвазии, точно так же, как и картезианского демона-искусителя, мы должны помнить, что насколько бы соблазнительной и одновременно нелепой не была бы эта персвазия, но все же «мы осознаем, что прежде всего свобода служит нам, чтобы мы могли всегда воздержаться от того, чтобы принимать на веру такие вещи»[121], т. е. принимать на веру утверждения, которые противоречат наиболее простым и базовым проявлениям интуиции, которые даны нашему врожденному разуму.

Во-вторых, принятие положений широко понимаемого реализма познания и основанного на нем классического понятия правды, гарантирует сохранение интерсубъективности нашего познания и объективности его результатов[122]. Оборона классически и реалистически понимаемой правды должна вестись по образцу сократической мысли в двух фазах: в первой следует ответить на аргументацию его противников с целью опровержения их тезисов, а во второй необходимо предоставить утверждения своей позиции. И одно, и другое я очень кратко постараюсь представить в этой части.

6.1. Последовательный скептицизм разрушает сам себя

С перспективы почти двадцати шести веков европейской философии необходимо сказать, что постмодернизм, как эпистемологический и веритативный нигилизм, не является чем-то новым. Современные скептики-постмодернисты, однако, отличаются от