Вернулся он через полминуты, и в руке у него был большой боевой нож с черной пластиковой рукоятью в ножнах из кордуры.

— Вот, взгляни, — сказал он, почему-то опуская глаза. — Не эксклюзив, но штука хорошая. Американский армейский нож Ontario SP6 Fighting Knife. Бери.

— Сколько?

— Я когда узнал от Волка, что ты на Радар собрался, понял, что ты идиот, — ответил Сидорович. — Теперь вижу, что ты вдвойне идиот, если считаешь, что Сидорович шкура и только и знает, как бы сталкерам втюхать товар за двойную цену. Это подарок. Владей на добрую память. Об одном попрошу: если найдешь на Радаре что интересное, — документы какие секретные, арты, флэшки с инфой, — тащи мне и только мне. Куплю все, что захочешь продать.

— Ээээ…. спасибо. — Я был почти уверен, что сейчас над Зоной прольется лимонадный дождь, украинская армия начнет встречать сталкеров на КПП цветами и духовым оркестром, а кровососы и контролеры нести им лучшие артефакты из глухих дебрей Зоны, и пусть кто попробует сказать, что это невозможно, что это бред сталкера, нанюхавшегося паров "Газировки" — нет, ребята, все это чепуха по сравнению с фантастикой под названием "подарок сталкеру от Сидоровича". Но ничего не случилось, земля не разверзлась, Страшный суд не начался, и я, совершенно подавленный такой неслыханной щедростью, начал складывать покупки в рюкзак.

— Дорога тебе бархатом, сталкер! — напутствовал меня Сидорович и пожал руку на прощание. — Береги себя и возвращайся с хабаром.

Я кивнул и вышел, не оглядываясь. На сердце было как-то тяжело: вроде и хорошие вещи сказал мне Сидорович, и проводил с душой, а глаза у него были, будто на расстрел меня уводят.

Волк ждал меня на улице. Чуть поодаль стояло несколько "зеленых" и наблюдали за тем, как мы прощаемся.

— Все-таки решился! — Он по-дружески хлопнул меня по плечам, а потом открыл контейнер на поясе и извлек искрящуюся извивающуюся гирлянду "Маминых бус". — Держи подарок, пригодится. И удачи тебе!

— Меня что-то сегодня все задарили, — я крепко пожал руку Волка. — Дякую, брате, за царский подарок. Я еще вернусь.

— Не сомневаюсь.

Сомневаешься, подумал я, шагая по дороге к выходу из деревни. И все вы, братцы, сомневаетесь. Не верите, что вернется Пиндос к вам, посидеть у костра в лиловых украинских сумерках, поесть жареных сосисок под водочку и рассказать о чудесах глубокой Зоны. Ошибаетесь, вернусь, непременно вернусь. Назло этой суке Супруну, назло всем козлам, из-за которых я…

Нет, не плачу. Это порыв ветра, братцы. Всего лишь сильный северный ветер ОТТУДА.

Из мест, куда со времени Второго Взрыва ушли на поиски счастья сотни, а вернулись единицы.

За проведенное в Зоне время я уже привык к тому, что тебя постоянно окружает удивительная, незнакомая городскому человеку тишина. В Зоне нет птиц, только вороны, которые выжили в ней то ли благодаря своему высокому для пернатых интеллекту, то ли всеядности. Но и вороны тут каркают редко, и даже если спугнешь стаю, она не устраивает гвалта и тихо улетает прочь. Транспорта здесь нет, лишь военные патрули на джипах или БТРах порой проезжают вдоль Периметра, да армейские вертолеты барражируют в небе, высматривая нарушителей. В остальное время тишина такая, что в ушах звенит. Колышутся под порывами ветра заросли полыни и ковыля, постукивают на крышах заброшенных строений отошедшие от стропил листы кровельного металла, шумит листва огромных тополей, дубов и яворов. Если же еще и тучи разойдутся, и солнечный свет озарит окрестности, тогда и вовсе кажется, что ты выбрался в какую-нибудь пригородную местность, истоптанную и знакомую до боли. И в такие минуты забываешь, где ты находишься, о том, что эта тишина, весь этот умиротворяющий пейзаж на самом деле — смертельно опасная иллюзия покоя. Залитый солнцем луг, заросший ромашками, люпином и васильками, может скрывать смертоносную аномалию, а буйные заросли кустарников вдоль дороги вполне способны спрятать от взгляда затаившегося снорка или стаю слепых псов, собравшихся поохотиться. Солнечная погода в минуту сменяется затяжным дождем или плотным туманом, который может висеть сутками, и в котором может скрываться все, что только может придумать испуганный разум. Помни, сталкер, здесь все против тебя — вот еще одно правило, которое я твердо усвоил с первых дней нахождения в этом странном мире. Может быть, именно потому, что я помнил о нем, я до сих пор жив.

И еще в Зоне есть люди, которые пускают в свою душу худшее, что она создает.

До блокпоста под мостом оставалось еще не меньше двухсот метров, а я уже знал, что в меня целятся. Это обычная практика вояк — держать на прицеле всякого, кто подходит к блокпосту. Сначала берут на мушку, потом говорят. Но мне на них было плевать, я думал лишь об аномалиях, которые могут встретиться мне на дороге.

— Куда собрался, сталкер?

Это не гнида Мажаров — майор Кузнецов, бессменный начальник тутошнего блокпоста и обычный персонаж на нем. Мажаров у него в подчинении. Можно сказать, что здесь Кузнецов проводит большую часть своей жизни и зарабатывает большую часть своих денег, взимая поборы со сталкеров. Когда я подошел ближе, бравый майор покачивался на пятках, повесив на шею автомат и положив на него руки. Эдакий киношный коммандос.

— Подходи, не ссы! — крикнул он, улыбаясь. — Пообщаемся!

Я был не против общения. Интересно, сколько Кузнецов запросит на этот раз? Обычная такса за проход — пять сотен…

— Пиндос? — Кузнецов перестал улыбаться. — Ба, да какие люди к нам пришли!

— Мне надо пройти, — сказал я сухо. — Сколько?

— Нисколько, — Кузнецова уже предупредили обо мне. — Давай, шуруй дальше.

— Спасибо, — ответил я и прошел за нагромождение труб и контейнеров, почти перегородивших проход под мостом. Почему-то вспомнилась фраза подвыпившего Уокера, сказанная им о военных: "Скажи мне, Пиндос, наша армия в Зоне — это аномальная флора или аномальная фауна?" Тогда я засмеялся, а сейчас мне было не до смеха.

Подумалось, что Супрун сейчас сидит где-нибудь, попивает свой утренний кофеек и при помощи геотрекинга отслеживает мой маршрут. Не хочется об этом думать, но это более чем возможно.

Так, надо отвлечься и продумать дальнейший план действий. Впереди слева старая ферма, где обосновались сталкеры из группы отца Валерьяна. Можно, конечно, зайти к ним поздороваться, но стоит ли?

Наверное, нет.

Со стороне редколесья послышался собачий лай. Я перебросил автомат так, чтобы он был под рукой, снял с предохранителя. Помалу двинул вперед, по дороге. Детектор аномалий