Роскошь.

Святилище.

Она здесь, на семь великолепных дней, и готова купаться в шампанском, мечтая об отпуске.

С трепещущим сердцем, прижав руки к груди, Тесси проходит через глянцевый вестибюль отеля Corazón del Paraíso Resort. Она уже одобряет его. Очень сильно.

Курорт великолепен. На высоком уровне. Пышный и тропический. На высшем уровне, что она любит. Легкие акценты и нейтральные пейзажи. Причудливые, но в то же время неброские и не холодные. Приятная палитра мягких розовых, золотистых и кремовых оттенков. Мраморные полы. Огромная золотая чаша с живыми цветами стоит на круглом столе в центре холла. Из окон от пола до потолка виден пляж. Пальмы покачиваются на ветру. Журчащий водопад за стойкой регистрации вызывает чувство покоя и умиротворения. Нет ни одной вещи, которую она бы оформила по-другому.

— О, здравствуйте, — говорит она мужчине в терракотовой униформе, появившемуся рядом с ней с подносом ярко-зеленых напитков, похожих на смузи. — Это… — Она показывает пальцем, и служащий кивает на напитки, на ее живот. — Спасибо, — говорит она, беря коктейль. — Gracias.

Оживленная, с напитком в руке, Тесси вдыхает запах океана. Соль и море. Зарядка для ее души.

Побег.

Толчок.

Улыбаясь, она прижимает ладонь к животу.

— Тебе тоже нравится, да? — пробормотала она Мишке.

Когда она потягивает огуречный фреш, в сердце Тесси зарождается волнение. Волнение, которое она редко позволяет себе испытывать. Когда она в последний раз делала что-то подобное? Сбегала? Веселилась? Она не может дождаться, пока Эш со своей бледной кожей и угрюмым поведением проскользнет в дом. Она готова к солнцу. Готова поработать над своим загаром и достать один из этих причудливых ананасовых напитков, украшенных маленьким неоновым зонтиком и башнями фруктовых гарниров. И комната. О Боже, ей не терпится увидеть комнату. Вопреки советам, она взяла номер люкс. Это был способ поблагодарить Эш за то, что она терпела ее, за то, что помогала ей с беременностью на каждом шагу. Без нее она бы не справилась.

Тесси включила телефон, чтобы проверить время. После полета на самолете у нее болят бедра, и все, чего ей хочется, — это вздремнуть.

Аппарат тут же пикает в ее руке. Она застонала. Она что, с ума сошла? Включить его — значит попросить Атласа поиздеваться над ней. И все же пальцы чешутся. Поработать. Исправить. Когда она видит первое сообщение, на ее плечи ложится тяжелый груз.

Внезапно время стало неважным.

Недолго думая, она засовывает телефон в сумочку.

Жонглируя своими сумками — дорожный проигрыватель в руке, вещевой мешок через плечо, чемодан за спиной — Тесси, покачиваясь на каблуках, направляется к стойке регистрации.

В середине недели вестибюль практически пуст, если не считать пары, спорящей о том, чувствуют ли омары боль, когда их варят живьем, и…

Тесси останавливается. Смотрит.

Черт возьми, там медведь.

Огромный медведь в холле. И он поворачивается. Он громоздится. Он идет в ее сторону и…

Он бородатый.

Тесси сглотнула.

О Боже.

Это он.

Сначала она не понимает, что происходит. Мозг переключается, затем блокируется. А потом она закричала от ужаса.

Здесь, здесь, здесь горный человек из Теннесси.

— Что… почему… — Ее рот постоянно разжимается и не издает ничего, кроме сплошной болтовни. — Что-ты-как-как…

Его глаза сверкают, когда он приближается к ней. Все шесть футов четыре дюйма в синих джинсах и толстой красной рубашке, накинутой на широкие плечи.

— Ты взяла мою рубашку, — прохрипел он.

— Нет. — Тесси прижимает руку ко рту и отшатывается назад. Ее сердцебиение зашкаливает. Состояние стратосферы. — Не подходи ближе, — предупреждает она. Затем, заметив его внимание к своему животу, она крутит бедрами, переставляя сумку перед животом, чтобы закрыть ему обзор.

— Ты ко мне пристаешь. — Она смотрит на пару, сражающуюся с омарами, в поисках помощи. — Этот человек пристает ко мне.

Они не обращают на нее внимания, продолжая вести жаркую борьбу, которую одобрила бы организация PETA.

Он ворчит, на его суровом лице появляется недовольное выражение.

— Не пристаю.

— Смотри сюда, — говорит она, тыча в него неоновым ногтем, чтобы отвести его взгляд от своего живота. Ей не нравится, как он смотрит на Мишку. Как будто он здесь, чтобы предъявить ему претензии. — Не сюда.

— Куда еще ты хочешь, чтобы я посмотрел? — пробормотал он.

Она выравнивается и отводит плечи назад, не желая быть застигнутой врасплох.

— Что ты здесь делаешь?

— Я видел тебя по телевизору.

Она вздрагивает. О Боже. Это проклятое интервью.

— Я здесь, чтобы поговорить с тобой, — говорит он так, словно уже раздражен своим решением.

Она вздрагивает от мрачного тембра его голоса. Она представляет себе, как звучал бы лес, если бы он мог говорить. Суровый. Низкий. Хрипловатый.

— Где моя кузина? Где Эш? — Подозрительно сузив глаза, Тесси поворачивает шею и приподнимается на носочках, разглядывая его фигуру полузащитника. Затем она задыхается от ужасной мысли, пришедшей ей в голову. — Что ты с ней сделал?

Он хмурится.

— Ни черта я ей не сделал. Она попросила меня прийти.

Тесси трясет головой, словно ей в уши налили воды.

Нет. Нет. Нет. Этого не может быть.

Смутившись, он проводит рукой по густой копне черных волос, затем тянется к заднему карману. Он протягивает скомканный листок бумаги.

— Она передала тебе записку.

Записку? Чертову записку?

Она выхватывает ее у него и разрывает.

Прости меня.

Я люблю тебя.

Тебе это нужно.

Повеселись.

Повеселись?

Тесс застыла на месте, покачиваясь на своих высоких каблуках. В ярости она сжимает записку в кулаке, и туго затянутые эмоции разжимаются.

— Я убью ее. Я убью свою кузину. Это из-за нее я оказалась в таком положении. Потому что я слушала ее дурацкие советы. Зажги, раскрепостись, переспи — говорила она. Но нигде не было сказано, что надо было залететь.

Она прекрасно понимает, что бормочет сама с собой посреди вестибюля, клянется в хладнокровном убийстве под пристальным взглядом совершенно незнакомого человека, но она слишком зла, чтобы заботиться об этом.

Мужчина разводит руками, выражение лица у него неловкое.

— Я пытался зарегистрировать тебя, но им, э-э, нужно твое удостоверение личности.

Она вздрагивает. Это ее отпуск. Ее. Нигде в договоре мелким шрифтом не было указано, что ей придется делить его с этим горцем, который выглядит так, будто только что перепрыгнул через лося, чтобы отправиться в Мексику.

Она бросила на него взгляд.

— Это мы еще посмотрим.

Повернувшись на каблуках, она направляется к стойке регистрации. За ней раздается тяжелый стук ботинок.

— Извините, — говорит она, останавливаясь у стойки регистрации. — Мне нужно зарегистрироваться, пожалуйста. — Она замирает, когда медведь-мужчина устраивается рядом с ней, его запах плывет между ними. Он