— Хм. Ты прошел проверку на запах.

Он застонал, ему надоели эти методы допроса. Все, чего он хочет, — это увидеть Тесси.

— Могу я просто поговорить с ней? — спрашивает он, делая шаг к воротам.

Девушка бросается на него, хватая за руку. С удивительной силой и сильным захватом она оттаскивает его назад. Прежде чем отпустить, она сжимает его каменный бицепс, едва сдерживая визг.

— О нет, нет, нет. Не ходи туда. Она оторвет тебе голову. Гормоны, знаешь ли.

Соломон нахмурился, глядя на разрушающийся фасад здания.

— У тебя есть идея получше?

— Вообще-то есть. — Брови Эш взлетают вверх. — У меня есть план. У меня есть много планов, и этот план и есть план. Ты меня понимаешь?

— Не совсем, нет.

— Ты должен устроить ей засаду там, где она не сможет от тебя избавиться. Ты должен быть хитрым.

Хитрым. Он никогда не был хитрым, ни разу в своей проклятой жизни. Он метался по своей старой хижине, как стая волков-мародеров.

— О чем ты говоришь? — Соломон зарычал, чертовски расстроенный.

Эш ухмыляется.

— Я говорю о детском отдыхе.

Он отступает назад.

— О чем?

— Детский отдых. Это когда измученные работающие матери уезжают на райский тропический остров, чтобы отдохнуть перед тем, как их языческие отпрыски появятся на свет.

Нахмурившись, он уточняет:

— Мы все еще говорим о Тесс?

Глаза пляшут от удовольствия, она подпрыгивает на носках своих боевых сапог.

— Да. Она завтра уезжает в Мексику, и ты должен сделать ей сюрприз. — Она достает свой телефон. — Я должна ехать, но ты можешь меня подменить.

Он поднял бровь.

— Похоже, это ее разозлит.

— Тесси уже разозлилась, — говорит Эш, затем вздыхает. — Слушай, Соломон, есть три вещи, которые ты должен знать о ней.

— Что именно?

— Первая — она ранима. Крепкая. Ее нельзя напрягать. Она ломается, как гребаный "Кит-Кат".

Он нахмурился. Это не вяжется с той легкомысленной девушкой, которую он встретил в баре.

— Вторая вещь?

Ее лицо смягчается, а руки дрейфуют, чтобы прижаться к сердцу.

— Ей это очень нужно. Не только отпуск, но и… это. — Она проводит рукой между ними. — Она думает, что не нуждается, но она нуждается в тебе.

Хотя Эш не произносила этих слов, он все равно их услышал. Ты нужен ей. Твердая опухоль под ребрами сжала его грудь. Защитный первобытный инстинкт закоротил его сердце.

Он прочищает горло.

— А третье?

Глаза Эш становятся убийственными.

— Не разбивай ее беременное сердце, слышишь?

Соломон хмыкает и поднимает подбородок, стараясь не обращать внимания на небольшую толику мягкости, пронзающую его нутро.

— Я здесь только для того, чтобы поговорить о ребенке.

— Тогда скажи "да". — Эш смотрит на него с умоляющим выражением. — Пожалуйста.

Он колеблется. Застать Тесс врасплох кажется грязным ходом, но ведь он здесь именно для этого, не так ли? Разница лишь в том, что он устроит ей засаду в другой стране. Они будут вместе, чтобы разобраться с этим дерьмом вместе со своим ребенком.

— Господи. Отлично. — Соломон выдохнул. — Если ты думаешь, что это сработает, я согласен.

На ее лице промелькнуло облегчение.

— Я попробую перевести свой билет на тебя. — Ее пальцы перебирают телефон.

Бросив последний взгляд на унылое здание с лепниной, он задается вопросом, во что, черт возьми, он ввязался.

***

Уведомление. Уведомление. Уведомление.

Телефон взрывает ее проклятый мозг.

Тесси закрывает глаза и дышит сквозь звук. Положив руку на раздувшийся живот, она пересекает свою однокомнатную квартиру, позволяя Мишке ободряющими пинками отвлечь ее от работы.

Судя по всему, она еще не отошла от дел. Атлас полон решимости выжать из нее все до последней крошки, пока она не уехала из страны.

Не обращай внимания. Она борется с желанием привлечь к себе внимание, стать для Атласа паинькой.

В течение семи дней она не будет работать. Она, как говорится в книге "Искусство воспитания ребенка", снимет нагрузку.

Взяв в руки рубашку горного человека, она зарывается носом в мягкую ткань и вдыхает. Сильно. Она позволяет запаху долететь до Мишки, как будто им обоим нужен заряд спокойствия.

Затем, с рычанием, Тесси кладет рубашку обратно на тумбочку. Нет времени расслабляться. Она и так отстает от графика. Поджав губы, она копается в куче одежды на кровати, размышляя, есть ли молитва "Аве Мария", которую она может послать во Вселенную, чтобы ее вещи сами упаковались. Потому что она устала. Смертельно устала. Устала по-собачьему. Беременность разрушает ее фазу быстрого сна.

Как будто ее молитва была услышана, входная дверь открывается. Эш проскальзывает внутрь, приветственно вздрагивая накрашенными темным лаком на ногтях.

— Хорошо, что ты здесь, — говорит Тесси, бросая ноутбук и планировщик на чемодан. Я возьму с собой допплер Мишки, проигрыватель и затычки для ушей, когда ты будешь пить четвертую "Маргариту", даже после того, как попросишь меня прервать тебя… — Она прерывается, оценивая свою кузину.

Эш похожа на кошку, которая съела канарейку.

Она прищурилась на кузину и положила руку на бедро.

— Где ты была?

Эш ставит пластиковый мешок на прилавок и распаковывает картонные коробки с китайской едой, заглядывая ей через плечо.

— Флиртовала с незнакомым мужчиной возле своей квартиры.

Тесси потирает живот от запаха кисло-сладкой курицы, нетерпеливые пинки Мишки вторят ее собственному голоду.

— Как идет упаковка? — спрашивает Эш, слизывая устричный соус с пальца.

Тесси фыркает.

— Изнурительно.

— Это пляж, — говорит Эш, перехватывая кроваво-красное кимоно. — Бери самое скудное из того, что у тебя есть, и готовься к тому, что тебя разорвут. — Ее лицо озаряется, когда она выхватывает из кучи хлипкую ткань с леопардовым принтом, тонкую, как нить. — Как насчет этого сексуального номера?

— Ты шутишь? — Тесси вздрагивает и выхватывает бикини у Эш. В животе у нее заныло. — Я беременна. Никто не захочет видеть меня в этом.

Скорее, на нее некому смотреть.

Эш наклоняет голову и забирает бикини обратно.

— Ты не умерла. Твое тело живет. Упакуй это. Ты сексуальная мамаша.

— Нет, не сексуальная. — Тепло щиплет глаза, и Тесси быстро моргает, пытаясь удержать предательские слезы. В эти дни достаточно одного незначительного неудобства или доброго слова, чтобы она сорвалась.

— Ты прекрасно выглядишь. — Эш обхватывает ее руками за талию и притягивает к себе, чтобы обнять. — Я серьезно.

Тесси набирает полные легкие воздуха и кивает, заставляя свое лицо изобразить подобие правдоподобной улыбки. Ей хотелось бы иметь такую же яростную уверенность в себе, как у ее кузины. Ничто так не разрушало ее самооценку, как беременность. Быть одинокой и беременной гораздо хуже, чем просто одинокой. Это чертовски одиноко. Ее тело жаждет нежных прикосновений, массажа ног, секса. Боже, как она