Шрифт:
Закладка:
— Разные видения посылал мне Темпус, — произнес драконид, дослушав ее. — Некоторые я смог расшифровать. Другие нет. Я видел черную птицу с мечом Эридана в когтях. Это было еще до всего этого, на Фаеруне. А после, уже здесь, увидел, что меч в когтях птицы взрывается и рассыпается множеством искр.
— А птица случайно не ворон? — поинтересовалась девушка.
— Похоже, но не уверен.
— Обычно я задаю тебе личные вопросы, и ты честно на них отвечаешь, хотя видно, что тебе не всегда приятно, — с улыбкой сказала она. — Давай, я раздобуду нам поесть и отплачу той же монетой…
Они заказали еды у слуг, и во время трапезы Кьяра поведала о своем приказе.
— Видят боги, как местами было тяжело, — подытожила она рассказ. — Пытаться бороться с его упрямством, чтобы он сам себя не угробил. Я тоже его боялась. Спасибо Эрте… — она прервалась на пару глотков вина.
— Это многое объясняет, — ответил Арум. — Вы не выглядели как хозяин и слуга, но при этом ты всегда была рядом. Я думал, что вас связывает общая история, как с Эртой. Да, я действительно его боялся. До сих пор кажется, что временами он словно одержимый злым духом. Ты так и привязана к нему?
— Уже нет, он выкупил мою душу. Вы были свидетелями той сцены в тронном зале, когда Дриман и маги ушли, а жриц смели. Королева получила то, чего хотела. Эридан сыграл свою роль, можно сказать, был ее мечом.
— Высшие силы играют нами, словно в шахматы, — покачал головой драконид. — Аурил, Королева Воронов, Темпус… кто знает, кто еще вкидывает в эту игру свои кости. А я никогда не любил игры…
— Да, так и есть, — задумчиво сказала тифлингесса. — Эридану меньше всего повезло с игроком. Ты веришь в Темпуса и предан ему, Королева Воронов, хоть и умеет добиваться своей цели и манипулировать пешками, не страдает излишней жестокостью, в отличие от Аурил. Та же искренне наслаждалась, мучая его. Да, скорее всего, есть ещё игроки, которых мы не знаем, но это неважно. Возвращаясь к твоему видению, мне кажется, оно уже сбылось, но я не специалист по трактовке видений.
Она вновь приложилась к бокалу.
— Я знаю. Видел ее. Видел, что она делала, — пробормотал драколюд, делая судорожный глоток вина. — Мне жаль, что Эридан потерял силы, но рад, что он больше не служит ей. Однако, добрее он не стал. Мне казалось, он убьет эту девочку… Возможно, это видение и сбылось, но есть другие, — он прервал речь усталым вздохом. — Победа над Мэб может тяжело нам даться.
— Когда он в ярости, то себя почти не контролирует, — подтвердила Кьяра. — Я думала, что он меня убьёт пару раз. Начало нашего знакомства было очень "весёлым".
Она вспомнила тот день. Прошло не так много времени, но по ощущениям — несколько лет.
— Он был жесток к тебе? Ну и низость… — с отвращением сказал жрец. — Вот так, считаешь кого-то храбрым, сильным, если не добрым, то в какой-то степени великодушным… а потом узнаешь что-нибудь такое, и светлый образ рушится.
— Не будь так поспешен в выводах, — усмехнулась девушка. — Я тоже совсем не образец благочестия, и местами перегибала палку. Эридан может быть и великодушным, и жестоким. Наверное, как многие люди. Ему надо было сломать Элаха, раздавить его, боюсь, благородством тут не удалось бы отделаться. Он очень боялся, что Терим присягнет Мэб. Только ему не говори, что рассказала. Рассердится.
— Я все еще слишком верю в идеалы, — сказал Арум. — Поэтому мне порой трудно признать, что мир и люди могут быть далеки от дихотомии добра и зла. Янтарь был мудрее в этом плане…
Вспомнив о брате, он вновь погрустнел, и Кьяра поспешила сменить тему.
— Расскажешь, что видел о Мэб? — спросила она.
Подумав немного, драколюд ответил:
— Мои видения не всегда бывают информативными. Видел черного единорога, фигуры, окруженные смертью и холодом. Она придет не одна. Она очень сильна. В каком-то смысле это сестра Аурил. Чтобы победить Мэб, нужно стать воплощением огня.
— А Эридану ты рассказывал про это видение?
— Рассказывал ему. Знаешь, что он сказал? "Я не разбираюсь в метафорах".
Он так удачно передразнил манеру речи Эридана, что тифлингесса не сдержала улыбки.
— Что-нибудь придумаем, — поспешила успокоить она. — Твоя вера в идеалы по-своему прекрасна, надеюсь, я все не испортила, рассказав лишнего.
Тон ее голоса был шутливый, и драконид быстро подхватил его:
— Я переживу этот кризис веры.
Грусть на лице Арума сменилась улыбкой, и тифлингесса порадовалась, что смогла развеять его мрачные думы.
— Что ж, пожалуй, пойду к себе, спасибо за компанию за обедом, — сказала она.
— Спасибо за твою откровенность, — отозвался драколюд. — Ты всегда можешь поговорить со мной, если возникнет такая необходимость.
Кивнув, девушка вышла из комнаты драконида. События сегодняшнего утра успели утомить ее, поэтому она решила немного вздремнуть после обеда. В Бездну Эридана. Она там переживала за него этим утром, а он не сказал ей ни одного ласкового слова. Какой дурак.
Кьяра заперлась в комнате и бухнулась на кровать. Немного повалявшись, наконец заснула. Во сне ее окружал непроглядный мрак, полный жутких отдаленных шепотов. Кто-то крепко схватил за руки и ноги, сверкнула сталь, тифлингесса закричала от боли. Изящные крылья упали на землю, подрагивая в конвульсиях. Она захлебнулась криком, и ее швырнули в яму, полную острых стеклянных зубцов. Иглы воткнулись в руки, ноги и туловище, ломались, крошились, забиваясь острыми песчинками в открытые раны. Все тело покрылось яркими вспышками боли, отдающимися белым заревом в глазах. Кьяра могла только ползти, скользкая от собственной крови. Рука наткнулась на что-то. Приглядевшись, тифлингесса увидела Элледина. Его глаза были широко распахнуты, а шея застыла под неестественным углом, как и руки, изломанные в нескольких местах. Рядом бесформенными грудами лежали тела Арадрива и Каленгила. Все гвардейцы лежали на острых зубцах, и все мертвые. На мгновение позабыв от боли, Кьяра отползла от них и наткнулась на большое тело с вытянутой челюстью. Арум! Только вся прекрасная золотая шкура была начисто снята с тела, обнажая мышцы, липкие от застывающей крови. Рядом лежал Эридан. Расслабленное лицо без маски ужаса или мук, прикрытые словно во сне глаза, и если бы не мертвенная бледность, Кьяра решила бы, что он в трансе или без сознания. Дыра в его груди, ощерившаяся осколками ребер, блестела красной влагой. Сердце вынули…
