Поколебавшись мгновение, эльфийка подошла ближе. Эйлевар внезапно схватил ее за хрупкую шею. Фистиль вскрикнула и вцепилась в руку, словно пытаясь разжать стальной захват пальцев. Кровь отхлынула от лица Элаха.

— Грязь и уродство сражений… — произнес Эридан, глядя на испуганное личико. — Боль от последствий заклинаний и отрубленных конечностей. Медленная и мучительная смерть… Я буду милостив, Элах. Не обреку вашу прелестную дочь на такие страдания. Ее смерть будет быстрой и безболезненной. Почти.

Элах попытался что-то сказать, но Эридан перебил его гневным криком:

— Это именно то, чего вы хотите? Этого вы добиваетесь?!

Одной рукой он подтащил девушку ближе к отцу. Она слабо трепыхалась в его хватке, бриллиантовые шпильки из прически разлетелись по полу, а глаза покраснели от слез. Эльф поднес к ней лезвие. Почувствовав жар клинка, она закричала:

— Нет! Нет!

Запахло паленым волосом, и Фистиль зарыдала, словно маленькая девочка:

— Нет! Папа!

Услышав пронзительный крик, Элах качнулся вперед:

— Нет! Я сделаю все, что скажете!

Он упал на одно колено и склонил голову так низко, что волосы коснулись пола. Эридан перевел на него красный от злобы взгляд. Сжав зубы, отвел клинок от лица девушки, его рука подрагивала от злости. Он сделал шаг в сторону Элаха, волоча девушку за собой:

— Так вы все-таки не готовы, чтобы весь ваш род погиб за веру, а?

Глава дома Терим как будто еще сильней вжался в пол.

— Я предлагал мир, но вы предпочли пролить кровь! — прорычал Эйлевар, затем, сделав глубокий вдох, продолжил уже спокойнее, но в голосе все равно звучали стальные нотки злости. — Вы вероломны, Элах. Ваша дочь останется заложницей, как гарант вашей верности

Тот поднял лицо, испуганно посмотрел на белобрысого, затем на заплаканную дочь.

— Господин… — произнес зеленоглазый. — Чем мне доказать…

— Я скажу это один раз, Элах, — перебил Эридан. — Если предашь меня, ты получишь свою дочь. Я буду высылать ее по частям. Уверяю, она будет жива до самого конца.

Элах посмотрел на него, и слова застряли у него в горле.

— Можете быть свободны, лорды, — распорядился победитель. — Заберите тело родича и уходите. Жду вас через три дня для обсуждения всех тонкостей. А сейчас… вы меня утомили.

Элах поднялся на ноги, бросил последний взгляд на Фистиль и поплелся в сторону выхода. Заносчивый лорд сейчас выглядел понурым и съежившимся. Лакеи подхватили труп и голову Сехтена. Когда двери тронного зала закрылись за домом Терим, Эридан разжал руку, и девушка буквально выпала из нее, словно тряпичная кукла.

— Уведите, — распорядился эльф, и слуги отвели обессиленную леди на этаж наложников.

Кьяру трясло от разыгравшейся перед глазами сцены, то ли от волнения, то ли от страха перед Эриданом. Она понимала, что, возможно, это был единственный способ утихомирить взбунтовавшийся дом. Арум выглядел ошарашенным. Вряд ли он понимал подоплеку происходящего.

Когда девушку увели, Эридан осел на ступеньку. Жрец быстро обошел его со спины и произнес, осматривая левое плечо, где зияла самая приметная рана:

— Надо обработать.

Эльф резко обернулся в его сторону, прожигая драконида красным от ярости взглядом. Тот отпрянул от неожиданности. Эльф моргнул, и глаза вновь стали голубыми:

— После. Я не чувствую ран.

— Это пока, — пробормотал Арум. — Скоро возбуждение от боя пройдет.

Кьяра присела на ступеньку рядом с ним, положив руку на его правое плечо. Эльф выглядел опустошенным и пассивно позволил дракониду снять с него камзол и рубашку. Осмотрев нанесенные раны, жрец цыкнул:

— Нехило он вас. Еще чуть-чуть и отрубил бы руку… Я не взял посох, так что потерпите.

Арум зашептал, накладывая лечащие заклинания. Кровь остановилась, несколько неглубоких царапин исчезло без следа, а края глубокой раны на плече немного стянулись. Идеально гладкую кожу там, где когда-то были выжжены буквы, снова украсила отметина раны.

— Я боялась, что тебя убьют, — тихо сказала тифлингесса, немного отодвинувшись от эльфа, чтобы лекарю было удобней делать свою работу.

— Он мог. Очень силен, — так же тихо ответил Эридан, смотря в одну точку.

— Но не убил, — фыркнул Арум, дочитав формулу очередного заклинания. — Вы хорошо держались.

— Будь он хладнокровнее, раскатал бы меня по всему тронному залу, — признался белобрысый. — Даже было жаль убивать. Мне было бы чему его научить.

— Арум, твой посох в лазарете? — спросила девушка. — Я схожу за ним.

— Он в моей комнате, так что дай пока комплект, сделаю перевязку.

Чародейка передала ему рулон полотна, и драколюд начал по-деловому перематывать оставшиеся раны.

— Можно было бы и пощадить, — пробурчал он в процессе.

— По обычаю победитель получает все, — отозвался эладрин. — В том числе и жизнь. Он даже в какой-то момент напугал меня…

Эридан устало покачал головой.

Арум хлопнул его по целому плечу:

— Рад, что ты можешь испытывать страх. Может, будешь целее.

Почти весь рулон ушел на торс и рану на руке. Арум цыкнул сквозь острые зубы:

— На бедро не хватает. Пойдемте в лазарет.

Тот махнул рукой:

— У меня по плану встреча с Халирр, в лазарете я ее проводить не буду.

Натянув обратно окровавленную и разорванную одежду, прибавил:

— Потом подойду. Видишь, я ведь не умираю?

Он встал, давая понять, что разговоры окончены:

— Вы свободны.

Кьяра молча направилась в сторону гостевого уровня. Тяжелый бархат платья скрыл раздраженные движения хвоста. “Как же он бесит”, - подумала она.

Последнее, что услышала девушка, скрываясь за дверями на лестницу — эльф приказал слугам убрать тронный зал и принести стол для переговоров.

Глава 5. Видения и сон

— Если не придет к вечеру, сам его приволоку, — пробормотал Арум на драконьем. — Надоело.

Он шел следом за Кьярой, поэтому она отлично слышала этот крик души.

— Понимаю, — усмехнулась она. — Покажи, комнату, в которой живёшь, чтобы я знала. Не буду беспокоить, если только ты сам не захочешь пообщаться.

— Ты меня не беспокоишь, — вздохнул жрец, поравнявшись с девушкой. — Меня вообще никто не беспокоит в последнее время. Даже скучно. Надеялся запереть в лазарете Эридана и хоть как-то себя развеселить

Драконид провел ее по коридору гостевого этажа, в сторону лестницы на уровень лазарета, остановился у крайней двери:

— Эта моя комната. Заходи, если станет грустно или скучно…

Посмотрев на жреца, девушка подумала, что ему стоит рассказать о видениях, которые посетили ее во время слепоты.

— Я вспомнила одну вещь, которую хотела тебе рассказать, — начала она.

Недолго думая, он открыл дверь и пригласил тифлингессу в комнату. Внутри было так же аскетично, как и в комнате Кьяры, разве что окна были большими и пропускали много света, а вместо зеркала или шкафа стояла