– Совсем ничего?.. Погоди-ка! И каков же общий результат тестирования?

– Тима два года тому назад не существовало, – с готовностью ответил Абернати. – Но поспешу заметить, что это ничего не доказывает… кроме того, что ты упорно не желаешь верить в существование брата. Гипноз тоже не дал результатов. Как будто у твоего подсознания кляп во рту.

– Тебе это не кажется немного необычным?

– Необычным? Еще слабо сказано! Единственное объяснение, которое приходит на ум… Похоже, ты и в самом деле пытался убить брата!

– Холмс! – воскликнул Галт. – Как вам это удается?

– Катитесь-ка вы, братцы Кавендиши, к черту! – дружелюбно парировал Абернати. – Пускай с тобой детективы разбираются. Я на эту роль точно не гожусь… Просто в голове не укладывается! Неужели Тим и в самом деле так страшен, как ты его малюешь? Ведь я знаю вас обоих вот уже несколько лет! Выходит, он сверхчеловек?

– Вовсе нет! У тебя антропоморфное мышление. У нас даже боги подобны человеку: Яхве, Один, Зевс… Все боги – сверхлюди! Если позволишь мне выражаться твоим профессиональным языком, то все они – проекция человеческого эго. А что, если Тим – существо, не ограниченное привычными для человека законами?

– Вряд ли сверхчеловек так уж ограничен.

– Я говорю о возможностях, простирающихся за пределы человеческого восприятия, – продолжал Галт. – Представь себе такое место, где измерений гораздо больше, чем мы знаем. Место, где привычные физические законы не действуют. Место, где все перевернуто с ног на голову! И в этом чуждом нам пространстве родилось существо, для своего мира, быть может, ничем и не примечательное, но для нашего… Ты меня понимаешь?

– Суть пока улавливаю… – неуверенно отозвался Абернати.

– Вот так: существо из другого измерения. Существо, чьи возможности в нашем мире простираются дальше, чем мы можем себе представить.

– А вот теперь уже не понимаю, – помолчав, признался Абернати.

– Безграничные возможности! Некоторые простейшие организмы могут образовывать выросты – псевдоподии. Если спроецировать эту способность множить псевдоподии хотя бы на известные нам человеческие чувства и таланты, то получается… Короче, я хочу сказать, что мой брат не человек. Сверхчеловеком я бы его тоже не назвал. Он совсем не похож на привычного нам человека с сорока шестью хромосомами.

– Разве человеческий глаз способен различить подобное существо? И если способен, то как тогда Тиму удается сохранять человеческое обличье? Мне кажется, мы бы обязательно заподозрили что-нибудь неладное…

– Тим существо иного порядка, – сказал, как отрезал, Галт. – Охотник надевает бизонью шкуру, чтобы смешаться со стадом. Естественно, люди гораздо умнее бизонов. Но у моего брата и таланты особенные. Такие, о которых мы даже не подозреваем. В общем, Тим рядится в человека, вот и вся недолга!

– С какой целью?

– У бизона спроси. Нет, постой! Тим маскируется не для того, чтобы охотиться… Конечно, это можно назвать в каком-то смысле охотой, но не в привычном нам смысле слова. Он не стремится убивать. У него совершенно иной мотив. К сожалению, я слишком по-человечески мыслю, чтобы представить, чем именно руководствуется мой брат. Что бы мы с тобой ни придумали, пытаясь поставить себя на место Тима, в конечном итоге все окажется заблуждением.

– Но ведь это лишь предположение… Доказательствами тут и не пахнет.

Галт вынул из кармана толстый конверт и развернул извлеченные из него листы:

– Взгляни на это. Я еще не закончил собирать сведения, но основную идею ты схватишь.

Абернати просмотрел таблицы и диаграммы. Взгляд задержался на тексте, расположенном в два столбика.

– Это биография, – пояснил Галт. – Я сопоставляю наши с Тимом жизни. Очень много неслучайных совпадений! Сравнительный анализ еще не закончен, но…

– Ты же понимаешь, что я постоянно сталкиваюсь с такого рода вещами? – Абернати постучал пальцем по стопке бумаг. – Это то, что я вижу изо дня в день. Пациенты собирают все возможные и невозможные доказательства конспирологических версий.

– Разумеется, понимаю. Ведь после того несчастного случая на мне клеймо невменяемого! И смотришь ты на меня точно так же, как и на тех бедняг, к числу которых я, конечно же, не принадлежу.

Психиатр подтолкнул листы через стол к Галту:

– Хорошо. Продолжай свое расследование. Будет просто замечательно, если ты сам себя убедишь, что заблуждаешься!

Галт убрал бумаги в конверт:

– Кстати, детектив должен передать мне сегодня полное досье на Тима! А пока, как я понимаю, мне тебя убедить не удалось?

Абернати молча покачал головой. Галт ухмыльнулся, пожал плечами и покинул кабинет психиатра. Он направился в ближайший бар, попросил крепкого ржаного виски на четыре пальца, залпом выпил, но легче не стало. Спустя некоторое время Галт поймал такси и поехал к сестре.

Когда он подходил к крыльцу, у него за спиной о тротуар вдребезги разбился цветочный горшок. Галт поднял взгляд и увидел голову Тима, торчащую из окна третьего этажа.

– Осторожнее! – прокричал Тим. – Ну и ну, Галт! Слава богу, пронесло!

Облизнув пересохшие губы, Галт всмотрелся в пухлое встревоженное лицо брата и ничего не ответил.

Тим исчез, но от Галта не укрылось, как напоследок он подмигнул. Никаких сомнений! То самое хитрое, торжествующее и донельзя абсурдное подмигивание Тима!.. Проклятье!

Галта бросило в дрожь. Похоже, Тим все-таки подозревает… Он, как и следовало ожидать, принимает меры.

Коктейльная вечеринка у Мэри Эллен была в самом разгаре. Сестра являла собой хрупкую, неопределенного возраста блондинку в разводе. И хотя Мэри всей душой ненавидела спиртное, она непременно выпивала за компанию. Комната была битком набита гостями, среди них отыскались даже общие знакомые. Галт рассеяно поцеловал сестру в щеку и спросил, где Тим.

– Как вы умудрились разминуться? Он вышел буквально минуту назад.

Галт взял предложенный стакан, отхлебнул и поморщился: мерзость!

– Зачем он приходил?

– Выпить, полагаю. Я его сама позвала. Ты, кстати, тоже приглашен, если что! Хоть помнишь?

– Гм… – Галт призадумался.

Неужели человеческая оболочка так сильно ограничивает Тима в возможностях? Разве не пристало существу сверхъестественному убивать одной только силой мысли? Или, на худой конец, молнией, выпущенной из ладони… Все это, конечно, жалкие допущения человеческого ума. Антропоморфное мышление, будь оно не ладно!

– Слушай, – вспомнив, зачем пришел, сказал Галт, – у тебя сохранились те старые карточки?

– Карточки? – удивленно моргнув, переспросила Мэри Эллен.

– Фотоснимки! Из нашего с тобой детства. Меня особенно интересуют те, на которых Тим.

– Ну, где-то были… Конечно есть! Будет минутка, обязательно разыщу их.

– Разыщем сейчас! – взмолился Галт. – Пожалуйста! Мне очень нужно взглянуть на эти фотографии!

Настойчивость Галта вызвала у Мэри Эллен легкое раздражение, но все-таки сестра уступила, и они поднялись в спальню. Зарывшись в комод, Мэри Эллен вскоре извлекла фотоальбом.

– Не против,