Цзян Я скорчился, словно пытаясь выдавить из себя презрительную ухмылку, но на лбу у него уже выступил холодный пот, и эта ухмылка выглядела куда хуже, чем слезы.

– С того момента, как видео, на котором Тай Вэй врезается в машину и бьет человека, было выложено в интернет, я знал, что ты выберешь его следующей целью для «Огней города». Потому что, на твой взгляд, убийство полицейского – это что-то более захватывающее, более сенсационное и более удовлетворяющее твои сумасбродные настроения, чем все остальные многочисленные варианты. Но я не могу позволить тебе сделать это. – Выражение лица Фан Му было спокойным, а речь – неторопливой. – Говоря официально, я – полицейский, а Тай Вэй – мой лучший друг, и я не могу просто стоять и смотреть, как он умирает от твоей руки. Говоря пристрастно, Вэй Вэй вырастила из тебя дьявола, чтобы доказать мне, что Сунь Пу никогда не исчезал. Слишком много людей уже погибло. Более того, ты убил Ляо Яфань…

Фан Му внезапно остановился, его глаза покраснели. Он опустил голову, и остались видны только плотно сжатые уголки губ и подрагивающие щеки. Через некоторое время он поднял голову, и его глаза блестели от слез, но тон остался спокойным.

– Вот почему я должен остановить тебя. Однако не могу позволить кому-то еще рисковать. – Фан Му оторвал взгляд от камеры; казалось, он говорил сам с собой. – С того самого момента, как я впервые столкнулся с испытанием жизнью и смертью, я всегда считал себя ужасным человеком. Один за другим окружающие меня люди, будь то товарищи по оружию, противники или заклятые враги, покидали меня. Я не хочу так. Поэтому в этот раз я выбрал себя.

Он снова посмотрел в камеру, и на его лице появилась едва различимая улыбка:

– Я выстрелю в Тай Вэя, и ты, конечно же, сорвешь свой гнев на мне. Потому что я украду имя «Огни города». После потери Вэй Вэй это, пожалуй, самое ценное, что у тебя есть, – он кивнул. – Не волнуйся, я дам тебе возможность убить меня. К тому же я уверен, что ты уже сделал это.

Фан Му поудобнее устроился на стуле и приблизился к камере; сейчас он выглядел так, словно освободился от тяжелой ноши.

– Моя жизнь и есть ловушка.

В кабинете воцарилась мертвая тишина, каждый из присутствующих не сводил глаз с Фан Му на экране. Внезапно Ми Нань издала сдавленный всхлип:

– Зачем… зачем…

Слезы градом покатились из глаз Ми Нань, а Фан Му в поле ее зрения помутнел.

«Ты такой глупый…»

Фан Му на экране уселся прямо, и выражение его лица вновь стало серьезным.

– Перейдем к делу. – Он говорил медленнее и, казалось, размышлял по ходу дела. – Цзян Я не станет убивать меня быстро, с его характером он предпочтет медленно истязать свою жертву. Так что он не убьет меня на улице, и я также не дам ему шанса убить меня одним ударом. Он наверняка нападет на меня где-то и увезет на машине. Поэтому, Сюэу…

Ян Сюэу тут же выпрямился и сосредоточил все внимание на экране.

– …как только увидишь запись, ты должен тщательно обыскать белую «Джетту» Цзян Я, особенно багажник. Весьма вероятно, что после моего убийства он вычистит машину. Но я оставлю улики в самых скрытых местах, там, где даже он не сможет их заметить.

Ян Сюэу бросил взгляд на Цзян Я, чье лицо уже было белым как бумага, а глаза постоянно бегали, словно он отчаянно пытался что-то вспомнить. Выражение безысходности проявлялось все отчетливее.

Ян Сюэу стиснул зубы и, прекрасно понимая, что это лишнее, все же ответил Фан Му на экране:

– Хорошо, я понял.

– Следующая часть – ключевая. – Фан Му сделал паузу. – Когда мы с Ми Нань поехали в деревню Лоянцунь расследовать обстоятельства жизни Цзян Я, мы нашли в его доме подвал. Более того, когда я разговаривал с Цзян Я, он как-то упомянул, что подвал – это то место, где он чувствует себя в безопасности. Я уверен, что подобный подвал есть и в кофейне «Затерянный в раю». Когда мы проводили обыск в прошлый раз, то нашли подпольную кладовку. Однако мы, должно быть, упустили из виду какое-то помещение вроде антресоли или кабинки. Ведь после того как Цзян Я убил врача, он вымачивал его тело в растворе формалина более пяти месяцев. В кофейне должно быть такое место. Так что вам придется тщательно обыскать каждый уголок «Затерянного в раю». И если вы найдете это место, я уверен, – Фан Му вдруг горько улыбнулся, – вы найдете мое тело.

Услышав это, Бянь Пин внезапно задрожал и, повернувшись к Цзян Я, прошипел:

– Он прав, не так ли?

Цзян Я не ответил, даже не взглянул на Бянь Пина. Он по-прежнему неотрывно смотрел на экран телевизора, а его грудь неистово вздымалась.

– Из-за Вэй Вэй Цзян Я страшно ненавидел того врача. Он не только хранил его труп, но и время от времени бичевал его, вымещая на нем свою ненависть. – Фан Му продолжал спокойно рассказывать, как будто говорил о чем-то совершенно его не касающемся. – Поэтому он определенно не избавился от моего тела сразу, а использует меня как свой трофей или игрушку, иногда вылавливая и подвергая порке. Это очень важная улика. К тому же я постараюсь выгадать время и место, прежде чем он убьет меня, и сохранить что-нибудь от него, например кожу, в качестве доказательства. Однако он вымочит мое тело в растворе формалина, а одежду и прочее наверняка уничтожит. Поэтому улики, которые я сохраню, скорее всего, будут находиться внутри меня. Вы должны аккуратно вскрыть мое тело, особенно живот. Не проявляйте снисходительности или жалости только потому, что тело мое; этого уж точно не надо, прошу вас!

Какой же смелостью должен обладать человек, которому грозит скорая смерть, чтобы так спокойно перечислять доказательства, которые он готов обменять на свою жизнь, и приказать своим коллегам не щадить свой труп и разрезать его на части!

Цзян Я уже был бледен как мертвец. Готовность Фан Му умереть потрясла и испугала его, но он никак не ожидал, что за его собственным смертным приговором скрывалась еще более безупречная ловушка! Маленькое изображение человека на экране телевизора заставило «Огни города» задрожать от страха.

Повествование покойного продолжалось:

– Это все, что я хотел сказать. Конечно, это лишь мои предположения, и в процессе реализации могут возникнуть всевозможные неожиданности. Если я потерплю неудачу, – Фан Му подался вперед, и на его лице