Шрифт:
Закладка:
Он снова задергался, будто веревочный паяц.
— Прекрати кривляться, — потребовал Северус. — Ты болен, тебе не в школу надо, а в койку.
— Да я поздоровее тебя буду, — с неожиданным раздражением ответил Квиррелл. — Заладил, как моя мать: болен, болен! Последний раз повторяю, все у меня хорошо, даже кошмары прекратились. Вот только гоблины, мр-р-рази, настроение испортили! Но ничего, с этим справимся...
Дрожь, заикание, дряблость тряпичной куклы пропали, как и не было; он говорил энергично, резко, сыпал ругательствами, которых никто никогда от него не слышал.
Северусу почудилось, что он общается не с одним человеком, а с тремя, и двое из них казались выходцами из дурного сна. Эх, если бы вокруг не мельтешило столько народу! Не устраивать же сеанс легилименции прямо в «Котле»... Придется подождать прибытия нового преподавателя ЗоТИ в Хогвартс.
А будущий преподаватель тем временем еще раз смачно прошелся по гринготтским банкирам и замолчал. Ссутулился, уставившись в одну точку на скатерти, и вроде бы не замечал ничего вокруг. Поднял голову — и двое жутковатых незнакомцев исчезли, остался только прежний Квиринус.
— Помнишь, лет десять назад мы с тобой сидели тут, и я строил планы на будущее? — голос звучал тихо, устало, но он был знаком до последнего звука. — Какую чушь городил, смех да и только. Идиот наивный...
Он поднялся. Хотел сказать еще что-то, но передумал, махнул рукой и собрался уходить.
— Куда ты? Мы же так толком и не поговорили... — попытался остановить его Северус.
— Неважно уже, — безразлично ответил тот. — Бога ради, оставь меня в покое...
Снейп бросил несколько галлеонов на стол и поспешил было за другом, но тут проход закрыла массивная фигура лесничего:
— Профессор, а давайте выпьем за нашего Гарри!
— К драклам вашего Гарри! — огрызнулся Северус, отталкивая протянутую кружку. Выбежал в переулок, но Квиринус уже исчез.
____________
[1] Изречение приписывается Эразму Роттердамскому (1469-1536), нидерландскому ученому-гуманисту, философу и писателю.
[2] Птица Додо — один из персонажей книги Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес», в образе этой птицы выступил сам автор. По одной из версий прозвище "Птица Додо" Чарльз Латуидж Доджсон (Льюис Кэрролл) получил из-за своего заикания.
Глава 47. Смена приоритетов
Альбус Дамблдор никогда не заблуждался насчет своих сотрудников. Тихая оппозиция Флитвика, фанатичная преданность МакГонагалл, спокойное здравомыслие Спраут, упрямая энергия Снейпа — директор давным-давно оценил каждого из деканов, не говоря о рядовых преподавателях. Изучил, сделал выводы и, несмотря на бурное удивление Минервы, послал за магистериумом[1] Рубеуса Хагрида. А заодно поручил ему познакомить Гарри Поттера с магическим миром.
— Хагрид мил, обожает Гарри и всегда добросовестно выполняет ваши распоряжения, — рассуждала МакГонагалл. — Но не кажется ли вам, что магистериум — слишком ценный препарат для того, чтобы доверять его столь простодушному существу? Да и посвящение мальчика в реалии магии не лучше ли доверить профессионалу?
— Минерва, вам не доводилось бывать на птичьем дворе? — неожиданно спросил Дамблдор. Гриффиндорский декан растерялась от такого вопроса и только молча покачала головой.
— Очень давно, еще в ранней юности, я как-то жил у хозяйки, которая держала уток. От нечего делать наблюдал за ними и заметил любопытную вещь: если только что вылупившийся утенок по какой-либо причине оказывается без матери, то способен принять за нее любой подвижный объект — даже человека! За мной как-то бегал целый выводок… К чему это я рассказываю? А к тому, что наш Гарри — тот же утенок. Пусть первым представителем нового для него мира станет добродушный силач Хагрид. Он располагает к себе, а нам нужно, чтобы Поттер доверял тому миру, в который он придет.
— Но магистериум…
— Да, Хагрид, скорее всего, о нем проболтается, — согласился Дамблдор. — И это нам тоже на руку. Какая сказка без тайны? И что может быть более захватывающим, чем сопричастность ей? Джеймс Поттер, помнится, любил подобные вещи… Думаю, сын весь в него.
* * *
В первых числах августа 1991 года на имя директора Хогвартса прибыло письмо из банка «Гринготтс». Дамблдора как лицо, имеющее право контроля над одной из банковских ячеек, уведомляли о попытке несанкционированного проникновения. К счастью, на тот момент ячейка пустовала. Злоумышленник, нанеся тяжкие телесные повреждения одному из охранников, скрылся, но охранные системы банка сохранили отпечаток его магической ауры. К письму прилагалась запечатанная колба, наполненная ярко светящимся газом.
Визит в Отдел тайн, где хранились досье на всю магическую Британию, не занял много времени. Аура каждого волшебника уникальна, и определить по ее снимку владельца способен любой невыразимец. Вернувшись из Министерства, директор распорядился позвать слизеринского декана.
Северус читал официальное заключение и не верил своим глазам. Попытка ограбления банка, покалеченный гоблин… и во всем этом обвиняется Квиррелл?!
— У вас есть какие-либо версии? — спросил Дамблдор.
— Только одна: он был не в себе. Очевидно, последствия несчастного случая. Я встречался с ним несколько дней назад, убеждал продолжить лечение, но не думал, что все настолько плохо. Ему определенно не стоит приезжать в Хогвартс.
— А я бы хотел, чтобы он приехал, — директор откупорил колбу, и над столом в кабинете зазмеилась переливающаяся всеми цветами радуги дымная прядь — снимок магической ауры.
Колыхаясь, она замерла в воздухе, мельтешение красок прекратилось, и остались два основных цвета: белый и золотой. Несколько мгновений аура сияла ровно и ярко, но затем откуда-то из глубины белого поползла серая тень и притушила свечение. Цвета замутились, прядь обвисла мокрой тряпкой. Взмах волшебной палочки — и она уползла обратно в склянку.
— Невыразимец успел провести идентификацию, — пояснил Дамблдор. — Но опознать природу этого странного затемнения не смог. И я тоже не понимаю, что происходит, потому что никогда еще не сталкивался ни с чем подобным. Так что пусть Квиррелл приезжает. Кстати, как вы думаете, зачем ему мог понадобиться магистериум?
— Не имею ни малейшего представления, —
