Однако пил он не по этому поводу. Радость от встречи с Демидом и Улыбашкой была омрачена тем, что они не поверили ему! Он как на духу выложил все, что произошло в той злосчастной системе, рассказал о тварях, напавших на него и захвативших Тима, о собственном чудесном спасении, а они не поверили! Тогда он и упомянул ту самую злосчастную запись с корабля, которую успел сделать как раз уже после битвы с тварью. Демид же просто предложил ему самому просмотреть ее. Каково же было разочарование Дена, когда он понял, что неправильно сформулировал свой приказ, и запись была очень короткой и всего с одной камеры. К сожалению, в кадр не попали твари, от которых Ден отстреливался. Все, что было на записи – как он, словно безумец, палит во все стороны, и его противников совершенно не видно. Не нашли и трупа паука, которого он оторвал от своего тела. Его словно и не было. В какой-то момент сам Ден начал сомневаться в правдивости своей истории – может, она ему почудилась? Но ведь раны на ноге остались… Ведь рана на шее и неизвестный яд были…

Демид говорил, что на конвой и наемников напали некие деусы. Вот только их внешний вид кардинально отличался от того, что описывал Ден. Деусы, пусть и были чужими, выглядели скорее людьми, чем пауками. И тварей, как описывал их Ден, никто никогда не видел.

Врачи списывали все на галлюцинации, вызванные болевым шоком или, возможно, принятыми наркотиками. Туда же списывался и неизвестный яд, который мог быть побочным эффектом от приема наркотиков или результатом их смешения с препаратами из аптечки. Объяснений логичных и вполне обоснованныхбыло много. Но Ден стоял на своем. И именно такое его поведение привело к текущему положению. Во время очередной беседы с другими курсантами Ден не выдержал, разорался и вышел из комнаты для совещаний. Сев на ближайший челнок, он отправился на планету, на орбите которой и вращалась станция корпорации.

Планета, мягко говоря, оказалась на редкость паршивой – здесь все производство находилось на поверхности – небо постоянно в дыму, воняет выбросами, на улицах желтая пыль. Но Дену было плевать – ему было не до пейзажей. Он просто хотел надраться. Что и сделал.

Если бы не отправленные Демидом парочка парней из абордажной команды «Нового Начала», неизвестно, чем бы кончился первый же вечер на планете. Надирающегося капсулера тут же заприметили. Вот только бойцы «Нового Начала» подоспели как раз вовремя – отбили бесчувственное тело у подозрительных типов, уже вытаскивающих пьяного Дена из бара.

Вот и сейчас, в очередном баре, он допил очередную рюмку и зло оглянулся на бойцов-абордажников, сидящих за соседним столиком.

Нужно было выйти на улицу – сигаретный дым, алкогольные пары, клубящиеся в подвальном помещении, где и находился бар, уже даже не били в голову, они комфортно там осели.

Ден, пошатываясь, поднялся из-за стола и нетвердой походкой направился к выходу. Оказавшись на улице, он глубоко вдохнул. Это немного привело его в чувство.

Как жаль, что из всех курсантов он встретил именно Демида и Улыбашку. С ними он никогда плотно не общался, хотя и знал не плохо. Вот только именно эти двое плохо знали его, иначе бы поверили – насколько бы пьян не был Ден, но отличить реальность от глюков он может. И люди, близко с ним общавшиеся, отлично это знали. Вот, например, Леонид – казалось бы, тихоня, а в разгул с ним уходить одно удовольствие. Правду говорят – в тихом омуте черти водятся.

Ден вспомнил несколько совместных с Леонидом посиделок. Вспомнил он и то, что курсант никогда не расставался со своей гитарой и часто играл на ней и пел. Ден даже вспомнил несколько песен, одна из которых ему особенно нравилась.

Он поднял голову, рассматривая небо, звезды, прятавшиеся за клубами дыма, и нараспев, как ему казалось, тихо, пропел:

–Горят над нами, горят… Помрачая рассудок…

И тут же пьяный голос, звучавший откуда-то из переулка, из кучи мусора, подхватил:

–Бриллиантовые дороги! В темное время суток…

Ден в мгновение протрезвел, бросившись в темное зево, заваленное хламом. Там, в ворохе бумаг и целлофановых пакетов он обнаружил заросшее и вонючее существо, лишь отдаленно похожее на человека.

Но не обращая внимание на смрад, Ден схватил пьяницу и поднял на ноги.

–Откуда ты знаешь эту песню?

–Так это… ИК… Ее пел… – постоянно икая, забормотал человек.

–Кто? Где?

–Леон! – выдавил наконец из себя алкаш. – Нам, старателям.

–Где?

Пьяница назвал систему.

–А ты кто?

–Я… ИК! Стратель!– гордо попытавшись ударить себя в грудь, ответил человек.

–А тут-то ты как оказался?

–На кнвой, с кторым мы шли… Напали, – собравшись с мыслями, ответил человек. – Долбанные корпораты и пираты! Долбанная «Эстрел»!

–Как звать тебя?

Мужик нахмурил лоб, словно силясь вспомнить собственное имя, и на это у него ушло немало времени.

–Тай!

Ден тут же вспомнил это имя – кажется, этот старатель шел в первой группе, разведывающей путь, и именно благодаря этому избежал ловушки, устроенной наемниками – его группа ушла в следующую систему, и назад их уже не пустили. А затем, когда все узнали, что конвой уничтожен, похоже, оставшиеся в живых старатели отправились в центральные миры. Где благополучно исчезли – денег-то на существование нет – наверняка продали корабли и спокойно спились. Как этот Тай, например.

–Назад хочешь? – спросил у него Ден.

–Ч-чего? – не понял тот.

–Хочешь назад, на станцию старателей?

–А… – Тай махнул рукой. – Корабль уже продал. Мне там делать нечего! И все трофеи мои были на «Шансе»…

–Я тебе куплю корабль! Мне нужно найти Леона!

–А ты кто ему вообще? – насупился мужик.

–Земляк.

–Земляк? – удивленно переспросил Тай. – Дык вы ведь вроде из дикарей…

Но Ден его уже не слушал. Из бара показались его охранники – бойцы «нового начала».

–Мне нужно связаться с Демидом! – сказал он одному из бойцов.

–Шеф занят, – сухо ответил тот.

–Скажи, что я знаю, где Леон.

Боец включил связь и забормотал в микрофон на шлеме.

Тут же Дену пришел вызов от Демида.

–Ты нашел Леона?

–Да!

–Хорошо. Но у нас есть контракт. Мы должны сначала разобраться с ним.

–Контракт важнее?

–Контракт от Улыбашки. Проблемы у нее, и ей нужно помочь.

–Ладно. Я тогда сам отправлюсь за Леоном.

–Хорошо. Как только мы справимся, то