— Но, если нужно, я и сам могу пойти… Как «Бас» или «Горбунок», — Вояку, как это часто бывает с нестабильными личностями, вдруг бросило из агрессии в самобичевание.

— Может, я что-то не так делаю? Или, там, командир плохой? Из-за меня мы позиции потеряли… Сто процентов!

— Вспомни, что тебе говорил «Горбунок» сегодня, когда ты ему сливался про этих отступивших товарищей?

— Что и сам удивляется, как я там с ними справляюсь, — чуть спокойнее ответил вояка. — Что со мной бы пошел в бой и воевал.

— А раз такой опытный боец говорит тебе такое, что это значит? Как ты думаешь, как это тебя характеризует?

— Как хорошего командира?

Психолог мягко и одобрительно наклонил голову в знак согласия и продолжил:

— Как хорошего человека?

— Похоже, что да. И в накаты, если нужно, хожу. За спины бойцов не прячусь.

— И это правильно. Если командир не может сделать то, что требует от подчиненных, то это не командир, а фуф-лыжник, — подвел итог психолог. — Добавить в конце сессии что-то хочешь?

— Хотел завалить тебя, конечно, но… Живи пока. Вдруг пригодишься, — подумав секунду, сказал вояка, и мы пошли дальше.

Косячники

С первых чисел января ударили морозы, и командир дал приказание устроить на «Дяде Васе» место для обогрева бойцов.

С каждой позиции, в порядке живой очереди, приходило по два бойца. Они грелись у буржуйки, пили чай и кофе и вели бесконечные беседы между собой. Это было похоже на кафе «Дядя Вася», где собирались соседи, чтобы поделиться свежими сплетнями и новостями. Но мои бойцы воспринимали это место как хорошую пересылку, в силу особенностей своей прошлой жизни. Тот, кто хотел, мог эти пару часов вздремнуть в тепле и растянуться на нарах в полный рост. «Крапива» понимал, что в такой холод бойцы могут обморозиться, и делал все, чтобы сохранить личный состав.

«Тут под полтос человек, — подумал я, когда спустился в подвал. — Сюда бы «Хаймерсом» ударить и пол моего отделения улетит на небо».

— «Констебль» — «Крапиве»? — заработала рация.

— На связи.

— Повезло тебе в этот раз. Сейчас к тебе подвезут тридцать человек ветеранов. Они уже с сентября тут. Так что смотри позиции отбей, — радостно анонсировал командир пополнение.

— Отлично. Не подведу!

Через пару часов, после того как я добрался до подвала, к нам действительно привезли тридцать человек обещанного пополнения. Когда я увидел их, у меня закрались сомнения в их опытности. Ни на одном из них не было ничего трофейного, а ватники, обувь и штаны были замызганными и грязными.

— Привет. Меня зовут «Констебль». Я командир боя на передке. Это «Бас» — командир группы эвакуации. Вы поступаете в наше распоряжение.

Я предложил «Басу» первому пополнить свое подразделение и отобрать себе бойцов.

— Пацаны. Эвакуация — это не то место, где безопасно.

И это не то место, где вы сможете спрятаться от мин и пуль. Эвакуация — это приоритетная цель для противника. И мы, это те ребята, кто носит БК, раненых и убитых, продукты и много еще чего, и туда, и обратно. И мы не просто носим. Мы еще ищем их и вытаскиваем из красной зоны. Понимаете?

По лицам, стоящих перед нами бойцов, было неясно, насколько они понимают, но это было неважно.

Серега стал общаться с желающими лично и отбирать понравившихся ему людей.

— А вы, вообще, где воевали? — стал интересоваться я у них. — На каком направлении?

— Да мы не воевали. Мы оборону строили. Бетонные пирамидки треугольные устанавливали и траншеи копали.

— С сентября? — переглянулись мы с «Басом».

— Ну да… Через месяц уже все. Конец контракта.

— Месяц еще нужно умудриться прожить.

Я увидел, как изменились их лица.

— А к нам-то вас за что отправили?

— Да так… — замялись они. — С командиром не сошлись.

— Все «косячники»? — воскликнул я.

Я быстро сообразил, кого мне прислали. Прислали «стираться».

— Если хотите выжить, слушайте тех, кто здесь давно.

— Командир… Слушай, мне уже через месяц домой… — сунулся ко мне рыжий парняга с хитрыми поросячьими глазками. — Может…

— Заткнись!

Он аж открыл рот от удивления.

— Мне твой «шансон» слушать некогда. Если честно, мне все равно, когда вы поедете домой. Я тоже вчера узнал, что вместо шести месяцев мой контракт продлевается до десяти, и мне с этим тоже не очень.

Я внимательно посмотрел на рыжего.

— Ты все понял?

Он кивнул и отполз в тень.

— Командир, есть правильный вопрос по существу боевого порядка, — вышел из ряда живой и подвижный парень, по повадкам похожий на «Сезама».

— Говори.

— У нас тут пятерка сложилась еще с полигона. Мы все это время вместе. Можно мы будем на одной позиции?

— Не вопрос. Ты будешь командиром.

Я посмотрел на него, и он заулыбался.

— Как позывной?

— «Галилей»!

— Пойдете на одну очень важную позицию.

Эта пятерка случайно затесалась в ряды косячников.

Его группа состояла из молодых парней с боевым настроем, с воодушевлением воспринимавших попадание на передок. От их энергии у меня немного поднялось настроение, и я решил забрать их с собой.

У каждого бойца на шее висел жетон с его номером для того, чтобы его можно было опознать и похоронить, если он будет обезображен во время боевых действий.

— А ты Кашник? — спросил у меня рыжий.

Увидев мое лицо, он сразу понял, что вопрос поставлен неправильно и попятился.

— Какая тебе разница?

Я посмотрел по сторонам.

— Строиться! — крикнул я, и бойцы стали выстраиваться передо мной в нестройную шеренгу.

— Запомните! Или запишите куда-нибудь. Вы думаете, что Кашник — это какое-то пятно? Второсортный человек?

У нас тут нет ни Кашников, ни Вэшников.

Я автоматически вспомнил командира «Утеса» и не удержался, чтобы не съязвить.

— Вчера вон, боец с жетоном «А», просрал свою позицию, потому что был ленивым мудаком! Поэтому делиться мы тут будем не по буквам, а на мудаков и не мудаков! На бойцов и трусов! Вот и все деление.

Я посмотрел на рыжего:

— Ясно тебе?

— А чего я? — голосом Гусева из фильма «Приключения электроника» спросил он.

— А того, что по мне похер, кто ты. Главное, чтобы не ныл и воевал хорошо.

Я еще раз посмотрел на них и скомандовал:

— Разойдись!

— Что? Прислали тебе опытных ветеранов? — с ухмылкой спросил меня «Бас». — Вот они воины ордена «Кирка и лопата»!

— «А подмога не пришла. Подкрепленье не прислали… Нам с тобой не повезло. Нас с тобою наебали», — вспомнил я слова из песни гундосого Гребенщикова.

Я стал более жестко относиться к происходящему. Мой внутренний вояка отрастил еще более стальные