Люнер неуверенно усмехнулся.

— Да уж наверное, у Дэйва… Ну ладно, ещё раз. Так же — под ноги?

— Как хочешь, — отозвался Гедимин, стараясь сосредоточиться на мыслях о «мартышечьей» еде. Желе оказалось пахучим — запах фруктов до сих пор висел в воздухе.

Второй шматок врезался сармату в грудь и размазался по комбинезону. Гедимин остался на месте, только дёрнулся всем телом и стиснул зубы. Кровь стучала в ушах, и он втягивал воздух, снова и снова напоминая себе, что это всего лишь «мартышечья» еда — Би-плазма, загустители и ароматизаторы.

Третий кусок попал ему в плечо, капли брызнули на лицо. Гедимин, сердито сузив глаза, резко провёл ладонью по щеке и почувствовал, что сердцебиение замедляется. «Кажется, работает,» — неуверенно подумал он, переводя взгляд на Люнера. В контейнере оставалось ещё много — на десяток бросков, если не больше.

Люнер снова зачерпнул из контейнера, на секунду замешкался, выбирая, куда кинуть, — и вместе с Гедимином вздрогнул от пронзительного свиста.

— Эй, урод! Да, ты, на флипе!

У дальнего ряда скамеек стояла некрупная самка и показывала Люнеру кулак.

— Не лезь к нему, слышишь? Ему и без тебя паршиво!

Люнер с растерянной ухмылкой развернулся к ней. Забытый кусок желе выпал из его руки и размазался по мостовой далеко от Гедимина. Сармат досадливо сощурился — самка снова засвистела, и на шум уже обернулись двое «копов» у ближайшего терминала.

— Да тихо ты! — заговорил Люнер, двинувшись к самке; она мгновенно подалась назад и поднесла руку ко рту. — Я ничего плохого не делаю…

— Что тут за шум? — раздражённо спросил экзоскелетчик, подходя к скамейкам. — Люнер Чицу? Ну что ещё⁈ Самому-то не надоело⁈

Люнер растерянно оглянулся на Гедимина. Тот был занят — пристёгивался обратно к ограде, сматывая «провисшие» магнитные «цепи».

— Напал на вот того, прикованного, — быстро-быстро заговорила самка, указывая пальцем на сармата. — Просто так швырял в него грязью!

— Он сам меня… — начал было Люнер, но «коп» уже двинулся вперёд.

— Ну и куда тебя теперь? К Торнтону или сразу к Фостеру? — устало спросил он, протягивая руку к штурвалу флиппера.

— Не трогай его, — вмешался Гедимин, досадливо щурясь. — Мы просто шутили.

Самка, уже шагнув к нему с какой-то белой тряпкой в руке, быстро подняла на него взгляд — и, побледнев, попятилась. Экзоскелетчик ловко поймал её за плечо.

— Не пугайтесь, мисс. Это механик Джед, он странный, но безобидный. В наручниках, по крайней мере.

Свободной рукой он тыкал в клавиши передатчика.

— Макнайт сейчас подойдёт, — сказал он Гедимину. — Говоришь, шутили?.. Чицу, ещё раз увижу такие шутки — оттащу к Торнтону за шиворот!

Самка, уже справившись с испугом — или, возможно, отвращением — стояла у крайней скамейки и молча переводила взгляд то на людей, то на сармата. Люнер, угрюмо кивнув, подобрал полупустой контейнер и оглянулся в поисках урны. Гедимин протянул к нему руку, насколько позволила укороченная «цепь».

— Оставь мне. Это съедобно.

Макнайт уже спускался с крыльца терминала, грохоча стальными «копытами» при каждом шаге. Люнер, вскочив в седло, махнул Гедимину на прощание и с места набрал скорость. Макнайт ещё не успел сойти с последней ступеньки, а байкер уже исчез за ангаром.

— Привязывай его где-нибудь в другом месте, — недовольно сказал охранник космопорта. — С этим теском вечно проблемы!

— Я же не могу взять его с собой к Дэйву, — буркнул Макнайт, отцепляя сармата от ограды. — Всё, пошёл! Хватит с тебя на сегодня.

Самка стояла там же, так и не двинувшись с места, и расширенными глазами смотрела на экзоскелетчиков, изредка оглядываясь туда, где недавно исчез Люнер. Макнайт шёл быстро, подгоняя Гедимина; вскоре и самка, и вся окраина космодрома пропали из виду. Сармат досадливо щурился, думая о сорванной тренировке. «Слишком много „макак“ вокруг,» — думал он. «Забыл о них. Глупо вышло.»

30 июня 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Вот тебе ещё, Джед, — сказал Мэллоу, просовывая контейнер с прозрачным желе под решётку. Гедимин благодарно кивнул. Он подобрал упаковку с пола, встряхнул её, наблюдая за колыханием аморфной массы, — ничего внутри не дрогнуло, только рот свело оскоминой. За эту неделю сармат съел много фруктового желе, и оно ему очень надоело, — ещё одна порция «мартышечьей» еды в желудке, да ещё и похожая на нормальную Би-плазму.

— Больше не надо, — сказал он Джону, уже вошедшему в камеру, и, вскрыв контейнер, погрузил обе руки в шевелящуюся массу. «Сработало,» — облегчённо вздохнул он, не почувствовав ничего, кроме лёгкой брезгливости.

Мэллоу, обычно с интересом наблюдавший за экспериментами Гедимина, в этот раз даже не повернулся к решётке. Он вполголоса обсуждал что-то с Дальбергом, ещё более мрачным, чем обычно. Лицо самого Мэллоу то и дело перекашивало от кривой ухмылки.

— Прямо в ангаре, понимаешь? — его передёрнуло. — Не знаю, что там думает Ривз, но новичков от этого дела чуть не стошнило. Если он решил такими выходками заманить новобранцев…

— Это Донахью веселится, — мрачно отозвался Дальберг. — Видимо, давно мечтал хоть куда-то пристроить свой стручок. У нормальных людей девушки…

Гедимин озадаченно мигнул.

— Что там с Донахью? — спросил он, смутно догадываясь, что речь о спаривании — но кого с кем, и почему в прогулочном ангаре?

— Дебил наш Донахью, — отозвался Дальберг и замолчал. Мэллоу выразительно хмыкнул.

— Хорошо, что тебя не было, Джед. Паршивое зрелище. Он посреди ангара спустил штаны и сунул свой стручок в чужой рот. Бедолага Смит! И что ему помешало остаться у нас⁈

Гедимина передёрнуло. Несколько секунд он недоверчиво смотрел на Мэллоу — рассказанное походило на очередную нелепую «мартышечью» шутку — но почти сразу понял, что если кто и шутил, то не Мэллоу.

— Зачем? — спросил он, растерянно