немного покайфовать, после чего нехотя отодвигаю Рыжую назад, вынуждая прерваться.

— Что-то не так? — бормочет растерянно.

— Все так, — осторожно дергаю на себя и укладываю на лопатки. — В тебя хочу…

— Скорее, — торопит, отражая ответную потребность.

— Уже.

Врываюсь в желанную тесноту, и протяжно стонем дуэтом.

Долго не продержусь, это сразу ясно.

Сука-сука-сука…

Как же охуенно.

— Саня, родная… — не в состоянии держать себя в узде, двигаюсь грубо и несдержанно. Попутно зацеловываю лицо: лоб, щеки, подбородок.

— Илья…

Расшатывает эмоционально от этой долгожданной близости. В глаза смотрю, пока качаемся на волнах нашей всепоглощающей страсти. Там мои звезды. Мой космос. Там все, ради чего так хочется жить…

— Мммм… Как хорошо, — шепчет она. — Еще… Еще… Да…

Толкаюсь до упора, срывая с измученных губ самые прекрасные из тех звуков, что слышал.

— Люблю, пиздец, — признаюсь по трезвости. И уже в следующий момент чуть не подыхаю от восторга, разорвавшего в хлам нутро…

Кончаю долго и крайне бурно.

Сашка присоединяется несколько секунд спустя. Громко стонет и судорожно за меня хватается. А я как маньяк наблюдаю за ней и впитываю в себя каждый жест. Каждый взмах пушистых ресниц. Каждый рваный вздох.

Улыбаюсь, как полудурок, охренев от того прихода, что словил.

Утыкаюсь своим лбом в ее.

— Не имитировала? — спрашиваю самое тупое из возможного.

— Ты совсем дебил? — цокает языком и ожидаемо взрывается, психанув. Даже пытается оттолкнуть, всерьез намереваясь встать с постели.

Спятила?

— Лежать, Бесстыжая! — возвращаю ее в прежнее положение. — Куда собралась? Мы с тобой не закончили. Нам пробелы восполнять и восполнять.

— Ауф…

Одновременно с ней поворачиваемся направо.

— По ходу, у нас тут зрители в первых рядах, — констатирую, хохотнув.

Тайсон, чья наглая морда лежит на краю постели, тяжко вздыхает и смачно облизывается…

Глава 60. Перманентное счастье

Саша

В конце августа мы с Илюхой отправляемся в автопутешествие и целых пять дней проводим только вдвоем. Днем купаемся в теплом море и лентяйничаем, лежа на пляже под лучами жаркого солнца. Вечером веселимся и гуляем вдоль шумной набережной, посещая местные кафешки. Ночью беспрестанно любим друг друга. Долго. Много. До исступления…

Когда отпуск подходит к концу, испытываю невозможную вселенскую печаль. Возвращаться в Москву не хочется страшно. До слез аж.

Илья, заметив зарождающуюся депрессию, устраивает мне сюрприз. В одном из районов Сочи показывает большой, чудесный дом у моря. Новый, из красного кирпича, с шикарной террасой. Спрашивает, нравится ли он мне. Понимаете, да? Покупать его собирается на полном серьезе. Кстати, вспомнилось, что еще Лисицына рассказывала про эту его давнюю мечту детства.

Возвращаемся в столицу двадцать девятого и уже через пару дней вынужденно вливаемся в ритм большого города. Илья занимается расширением своего бизнеса, связанного с продажей поддержанных авто, а я приступаю к долгожданной учебе в Гнесинке.

Та-дам!

Боже, какое счастье делать то, что по душе! С каким удовольствием я посещаю занятия по вокалу, актерскому мастерству и сценической речи!

А какая атмосфера царит в Академии! Словами не могу передать. Я безумно рада познакомиться с таким количеством творческих единиц. Находясь среди них, я четко ощущаю себя на своем месте. Чувствую, что занимаюсь любимым делом. Тем, чем должна. Тем, что безумно нравится.

Однозначно, все познается в сравнении. Сейчас я вообще не понимаю, как могла на протяжении пяти лет принуждать себя носить форму, маршировать и ежедневно самоубеждаться в том, что так правильно.

Где была моя голова? Зачем пошла у отца на поводу? Не надо было…

Как бы то ни было, нельзя жалеть. Да, время безвозвратно упущено, но что теперь? Живем настоящим и в этом самом настоящем у меня все очень хорошо…

— Осип охрип. Архип осип, — озвучиваю те скороговорки, которые тренировали с преподавателем по сценической речи.

— Следующая.

— На горе Арарат рвала Варвара виноград. Давай…

— На горе… какой?

— Арарат, — подсказываю услужливо.

— Кхм, на горе Арарат рвала Варя виноград.

— Че это она Варя? Варвара, — исправляю, докапываясь. — Ладно, а такую… Мыла Мила мишку мылом, Мила мыло уронила. Уронила Мила мыло, Мишку мылом не домыла.

— Какая жалость…

— Повтори.

— Издеваешься, Сань?

— От топота копыт пыль по полу летит. А еще вот эта непростая: расскажите про покупки. Про какие про покупки? Про покупки, про покупки, про покупочки свои! — быстро проговариваю с нужной интонацией.

— Я пас.

— Лилии полили ли, иль увяли лилии? — не отпуская его руки, запрыгиваю на высокий бордюр и иду, балансируя. — Повторяй.

— Бля, Рыжая, завязывай. У меня уже мозг взрывается

— У Сени и Сани в сенях сом с усами.

— Кто?

— Сом.

— Что за бред сивой кобылы. И кстати, — останавливается и смотрит на меня исподлобья. — Что за «Сеня» там сегодня рядом с тобой нарисовался?

Намекает на того парня, с которым я выходила из здания академии.

— Максим Лещук. Одногруппник.

— Понятно.

— Мы просто обсуждали творческое задание, — поясняю я ему.

— Я не спрашивал, что вы делали. На воре и шапка горит, — умничает, хмыкая.

— Ну прекращай! — примирительно обнимаю его за шею. — Но знаешь, мне дико нравится, когда ты ревнуешь.

— А мне дико нравится твоя юбка, — его ладонь нагло опускается на мою пятую точку.

— Исаак Виссарионович сегодня сделал мне замечание, — рассказываю, хихикая.

— Старый извращенец, небось передернул после занятия.

— Ты дурак блин?

— Какого ляда он до тебя докапывается? — подхватывает меня за талию и снимает с бордюра.

— Да Виссарионович безобидный в принципе, — пожимаю плечом. — Ворчун, каких поискать, а так… нормальный. Видимо, не может забыть мне тот эпизод на парковке. Слушай, а какие у него костюмы! Закачаешься! Сегодня он был в леопардовом. И туфли с носками такие же! Прикинь?

— Жесть.

Это надо видеть.

— Ты почему вчера пришел так поздно? — обиженно дую губы. Ждала его ждала, но потом все-таки вырубило.

— Надо было утрясти кое-какие вопросы.

— Пошли туда, глянь сколько там листьев! Хочу! — тяну его в пролесок.

— С матушкой потрещали? — начинает собирать самые крупные из них.

— Угу, — прислоняю ребро ладони ко лбу.

Вечернее солнышко уже садится, но его лучи все еще настойчиво пробираются сквозь листву деревьев, окрашенную в яркие цвета осени.

— Опять звала домой?

— Звала, — вздыхаю я. — Не понимает, что туда я не вернусь.

О том, что отец залепил мне пощечину, Илья, конечно, не знает.

— Что говорила?

Внимательно наблюдаю за тем, как он для меня старается.

— Мама по-прежнему считает, что нам не нужно было съезжаться. Мол поторопились.

— Не согласен с ней.

— А вообще, она от тебя в восторге, — выкладываю как есть.

— Это все моя исключительная харизма, — самодовольно ухмыляется и подмигивает. — Готово, Сань, держи.

Принимаю букет из листьев и расплываюсь