Шрифт:
Закладка:
Абрамов ухмыляется и, как самый понятливый, первым проходит в нужном направлении.
— А вы че, типа того, опять шуры-муры? — ошалело осведомляется Антон.
— Тяф! — напоминает о своем присутствии пес.
— Пошли, Череп, — Данила активно подталкивает его в спину.
— Ну даете! — не двигаясь с места, восклицает тот. — Неожиданно. А я и думаю, че Илюха так задержался? А тут вон оно че! Восемнадцать плюс. Привет, Сань, отлично выглядишь. Прямо секс-бомба. Правда, пацаны? Наряд что надо.
— Эммм, спасибо.
— Свалите, а! — командую, закрывая ее собой.
— Вот ты интересный! — хохотнув, выдает Тоха. — Сам в гости позвал, а теперь…
— Тяф!
— Сам позвал, сам выгоняю! — начинаю беситься. И под рукой, как назло, ни фига нет, чтобы Харитонову прикрыть.
— Так не делается вообще-то, дружище.
— Череп, я тебе щас… — закипаю капитально.
— Пошли, патлатый, — обращается к нему Ян. — Пора.
— Да вижу. Паровоз вон уже дымится вовсю. Не спали его дотла, Сань. А то как же ж мы без предводителя!
Ржут как кони, после чего наконец двигают к выходу.
— О, а чемодан чей? Илюх, ты куда-то уезжаешь?
— Черепанов, съебись уже сам в далекое пешее! — гаркаю, не выдержав.
Клянусь, еще одно слово — и я придам ему ускорения.
— Потерпи чуток, дай обуться, — продолжая угорать, завязывает шнурки на кроссах.
Закатываю глаза. Матерюсь.
Сашка прыскает и утыкается носом мне в плечо. Смешно ей.
— Ну мы пошли, — сообщает Антон. — Не провожай, «гостеприимный» ты наш. Пока, Сань!
— Пока!
— Ой, подожди! — хлопает себя по лбу. — Мы ж Дымницкого забыли, е-мое. Пардон… — протискивается мимо нас, открывает дверь и заглядывает в спальню. — Кир, ретируемся по-резкому.
— В чем дело?
— У Илюхи подгорает.
— В смысле?
— Тут Харитонова в черных кружевах. Догоняешь, что к чему?! М?
И все-таки я отвешиваю ему пендаль. Как раз в эту секунду Дымницкий притормаживает на повороте.
— Сашка в кружевах??? Да ну нах! — доносится до нас звонкий голос Яськи, висящей на телефоне. — А ну, зай, покажи мне этих двоих.
— ПОШЛИ. ВСЕ. НА. ХРЕН! — пинками выпроваживаю и Заю, и шумную компанию на лестничную клетку. Захлопываю дверь, поворачиваю щеколду.
Когда возвращаюсь к девчонке, кто-то из придурков нажимает на звонок. Трижды. Отчего переливчатая птичья трель звучит по-идиотски.
— Дебилы.
— Тяф!
Это еще носится по коридору, ебанько блохастое…
— Брысь на кухню!
— Не ругайся на него.
— Навела шухера и веселишься, — загребаю Бесстыжую в объятия.
— Да ладно, это же твои друзья. Они все понимают, — кладет ладошку мне на морду и улыбается.
— На чем мы остановились? — стискиваю ее покрепче.
— Я тебя поцеловала.
— Точно. Моя очередь.
* * *
На этот раз я себя не сдерживаю. Отпускаю контроль к чертям. Жестко подрывает от осознания того, что мы с ней наедине.
Почти наедине, если не считать докучливого гавнюка, скачущего козлом возле нас.
Саня. Моя Саня…
Кусаю мягкие, нежные губы. Облизываю. Оторваться не могу.
— Илюша… ммм, — сладко стонет, когда оставляю засос на шее. А затем еще один и еще.
— Да, да, да…
Стаскиваю лямки порнушного одеяния вниз. Прокладываю дорожку из поцелуев до груди.
— Мммм… — выгибается навстречу, царапает плечи.
— Бесстыжая, если так пойдет, я разложу тебя прямо здесь, — вынужден предупредить, усомнившись в собственной выдержке.
Искрит-то между нами не по-детски. Электричества хватит на то, чтобы обесточить всю столицу.
— Разложи, разложи, — повторяет, зажмуриваясь.
Звездец.
Не. По-нормальному надо. Не на полу.
— Куда? — пищит, оказавшись в воздухе.
— Хочу тебя в своей постели, — толкаю дверь ногой.
Дело принципа. В ту ночь так туда и не легла ведь.
Заходим в спальню. Тайсон подрывается с дивана. Сперва рычит, но потом, учуяв свояка, успокаивается.
— Иди скорей сюда, — Сашка привлекает меня к себе, едва добираемся до кровати.
— Иду.
Сплетаемся руками-ногами. Жадно трогаем друг друга и безостановочно целуемся в губы. До физической боли. До мурах. До трепета, разливающегося в грудной клетке.
Перекатываемся. Она усаживается сверху. Соприкасаемся в стратегически важных местах, и в унисон напряженно выдыхаем.
— Пиздец какая ты красивая, — не могу не сказать ей.
Любуюсь изгибами. Думаю, за что мне так свезло.
— Обычная, — смущается отчего-то.
— Нет, — качаю головой. — Не согласен абсолютно.
— И когда же ты это понял?
— Все, что надо было, разглядел сразу. Твой паспорт листал, чтобы в Москве тебя найти. Запал уже тогда, сечешь, кис?
— Правда? — она явно не верит.
— Правда.
— Хм…
— Ты подумала, что я возраст проверял. Мол хотел убедиться, что тебе есть восемнадцать. Так вот, положа руку на сердце, плевать мне было.
— Ты когда-нибудь думал о том, что мы могли не встретиться? — рисуя пальчиками узоры на моем животе, спрашивает вдруг.
— Исключено.
— Это почему же? — удивленно вскидывает бровь.
— Ну так по судьбе же. Ты мне, я тебе. Не дошло еще, что ли?
— А если буду мозг выносить?
— Выноси на здоровье.
— Капризничать? — хмуро выдвигает.
— На то ты и девчонка.
— Ревновать?
— Не к кому, Сань. Мне нужна только ты. Никто больше.
— А как же мои тараканы?
— Травить не планирую. Пусть переезжают вместе с тобой. Всем места хватит.
— Не разочаруешься? — тихонько уточняет.
— Нет. И ты тоже. Я все для тебя сделаю. Это не пустой треп.
Залипаем друг на друге. Невербально выгружаем что-то важное и значимое для нас обоих.
— Ладно, мы отвлеклись. Я задолжала, ты помнишь? — сползая вниз, хитро прищуривается. — Надо сравнять счет, а то нечестно получилось, — решительно стаскивает с меня шорты. Вместе с трусами.
Так.
Несите валидол.
Щас у меня, по ходу, будет инфаркт миокарда.
— Он скучал по мне, да? — оценивает масштабы трагедии, завороженно глядя на орган, отражающий все двести процентов готовности к труду и обороне.
— А то ты не видишь, — усмехаюсь нервно.
Она еще ничего не сделала, а меня уже от предвкушения скручивает.
— Я скучала… — шелестит искусительница.
Прикрываю веки, когда Сашка начинает ласкать меня ртом. Сперва действует неторопливо и чувственно, но потом происходит то, что мне в ней так безумно нравится.
Увлеченная процессом, забивает на стеснение и стыд. Смело руководит процессом и сама при этом получает неподдельное удовольствие.
Что еще мужику надо?
— Бля… — наматываю блестящие локоны на кулак.
Торчу от того, как она дрожит. Обнаженная, возбужденная.
— Ты любишь поглубже, я знаю, — эротично вещает томным голосом.
Добивает, пускаясь во все тяжкие.
Вдох. Выдох.
Я как гребаный астматик.
Кислорода не хватает. Сердце тарабанит на износ, оглушая стуком пульса в ушах.
Надо тормознуть. Сейчас мне необходимо оказаться в ней. И как можно быстрее.
Позволяю себе еще
