Шрифт:
Закладка:
Александр не отвечал. Теперь он понимал, о чем говорил Андрей, но сказать не мог ничего. Любой ответ казался ему неправильным.
– Ну не ссы же ты так, Саня! Смелее! Прими решение! Отдать жизнь за четверых человек, ведь ты же будешь героем! Ведь на том свете тебя в гарем с тысячей девственниц поселят. Во житуха-то будет. Спать вообще ложиться не будешь, шишка будет стоять как… Впрочем, там и шишки-то, говорят, даже нет. Зачем она там нужна среди ангелов-то, только лишняя трата божественной плоти… А впрочем нет, ведь это всё научно не доказано, может девственниц-то и не будет. Может ничего не будет, а будут лишь крышка гроба, лишь вздувшаяся как бочка брюхо, – с этими словами он пнул труп Михи, отчего из живота его раздался какой-то шипящий и булькающий звук и мухи, только что спустившиеся на свой ужин вниз, снова в испуге взлетели к лампе, – может жизни там нет, а есть только пустота. Вечная… непроглядная… самая пустотейшая из всех пустот пустота!
Александр ничего не ответил ему. Он сидел неподвижно на коленях, опустив свою голову вниз.
– Ты молчишь и это меня расстраивает, – Андрей снова нагнулся к нему и Александр почувствовал его горячее дыхание на своей щеке. – Или ты там уже мысленно, с девственницами? Твой ход, Саня! Давай!
Александр продолжал сидеть молча и неподвижно. Андрей подождал с минуту, потом он приподнялся и по тени его, которую отбрасывала на пол лампочка, Александр увидел, что тот поднял топор над его головой. Удар мог произойти теперь в любую секунду.
– Подожди… подожди… Всё отдам… все что есть отдам, только не губи.
– Ты начинаешь повторяться.
– Подожди… подожди…
– Ты или они, Саня?
– Подожди… ведь их четверо, а я… я один!
– Что, не равноценный обмен получается? Ну ты, блин, даешь! Это как в том анекдоте про «а сколько водки». Молоде-е-е-ц, сразу коммерсанта видно! Ну ладно! – Александр приподнял голову и заметил, что Андрей неспешно подошел к противоположной стене, где, связанными сидели четыре пленника. – Хорошо, твоя взяла! Давай выбирать с тобой! Давай начнем с… – он вытянул вперед топор и начал по очереди указывать в каждого из тех, кто был напротив, приговаривая при этом какую-то считалку, слова которой Александр не мог разобрать. Он досчитал до конца и остановился на Якове. Тот, увидев перед собой топор, задрожал и заревел, но лента, закрывавшая его губы, подавила громкий рев, и комната наполнилась лишь долгим продолжительным мычанием. Андрей же вытянул вперед обе руки и топор завис над тоненькой шейкой ребенка.
– Даже не вздумай, животное! – заорал вдруг Александр. Он был готов броситься на Андрея, но тот вмиг повернулся и заточенное лезвие оказалось перед его лицом.
– Назад, Саня, назад! – прозвучал его громкий, но спокойный голос. Александр послушно попятился назад, в ту лужу, в которой сидел до этого. Он больше не брезгал этого дерьма и его ладони с хлюпаньем перебирали по мокрому полу. – Такая маленькая тоненькая шейка и такой здоровенный топор! – Андрей поднял топор к лампе и он заблестел в ее желтых лучах. – Это заставляет меня задуматься о хрупкости жизни в эту эпоху тотального технического контроля. Какая глупая трата еще не распустившегося цветка! – он снова повернулся к ребенку, но в этот раз совсем ненадолго. – Впрочем, согласен! Побережем мы их… на десерт. Давай-ка мы начнем с с… с… с… этих двух дам! – он ткнул топором в сторону Дианы и Кати и медленно подобрался к ним. Обе, как по одной команде, опустили головы вниз.
– Кого выбираешь, Санчоус?! Дочь, амбициозную, с конскими яйцами натуру, – он взял Диану за подбородок и поднял его вверх, – или трофейную жену, – он так же поднял вверх лицо Кати, – красивую и юную, правда уже с немалым пробегом… хоть и не по России, а? Или… или у тебя всегда есть последний выбор! Ты знаешь, кто это! Тебе, как говориться, будем всегда рады! Давай же, Саня! Свобода выбора в своем лучшем проявлении! Определись, наконец, а то ведь выбор придется делать уже мне, а это будет уже совсем не демократично!
Александр ничего не отвечал. Он сидел неподвижно на полу и смотрел вниз, на отражавшуюся в луже лампу.
– Ну ладно, друг, как хочешь! – Андрей снова начал считать, какая-то детская считалка, которую Александр когда-то даже знал, но сейчас уже совсем не помнил. Когда через пол минуты он закончил, в комнате послышался стон и за ним какое-то дикое нечеловеческое мычание. Александр поднял голову и увидел, что Андрей уже стоял над Дианой с поднятым вверх топором.
– Подожди… подожди, Андрей. Нет! Не надо, – проговорил он и через несколько секунд тихо добавил, – ее не надо!
– Ого-го-го! У ослицы вдруг голосок прорезался! А кого надо, Саня? Может свою кандидатуру хочешь выдвинуть? Давай, давай! Ты у нас на особом положении! Тебе, как сверхчеловеку, вход без очереди.
– Ее давай, Екатерину, – назвал он свою жену полным именем и тут же пояснил, будто боясь, что Андрей мог не понять о ком шла речь, – вторую.
Андрей опустил топор на пол и сделал шаг к Кати. Его лезвие с металлически звуком проскоблило по бетонному полу. Кати, услышав свое имя, забилась в какой-то истерике, но это было не долго. Уже через несколько секунд она окончательно потеряла все силы, вся ее энергия превратилась в жалобный стон и большие крупные капли потекли из глаз на нос, заклеенный пленкой рот, на подбородок и потом на пол. Она опустила голову вниз и по ее подергиваниям было заметно, что она плакала.
– Поздравляю! Любимый муж выбрал тебя! Великая честь, однако. Так сложно жить в этом патриархальном мире, где все самые важные решения принимают мужики, да? – он приподнял топор и слабо провел им по шее Кати, будто выбирая то место, куда должен он будет вогнать лезвие. Кати сильно дрожала и издавала какие-то звуки, напоминавшие повизгивание щенка. Ее джинсы в области правого бедра вдруг потемнели и небольшой ручеек понес в лужу в центре комнаты поток новой жидкости. – Ну не бойся ты так. Ведь это быстро. Как прививка от гриппа. А может ты муженьку на последок хочешь что-то сказать, а? – Андрей нагнулся над ней и осторожно потянул за край ленты, которая закрывала ее рот.
– Н-не-е-ет… н-н-е-е-е-н-н-адо… – жалобно протянула Кати и голос ее прервался диким ревом.
– Н-н-ненадо
