Люка присмотрелся — тень, пригвожденная к земле, стонала и ворочалась.

— Не до конца, — рассердился Люка и протянул руку: — Копье!

Кареглазый эминэлэмец бодро подкинул носком сапога копье с окованным в серебро древком, поймал на лету и передал воину. Позолоченный наконечник вновь вспорхнул над правым ухом солнечного эльфа. Янтарный Огонь замахнулся и оно сорвалось в кроваво-красную пропасть. Элла широко раскрытыми глазами проследил полет смертоносной стали и вдруг издал звонкий вскрик. Копье вошло троллю в темный глаз. Гигант дернул массивным телом и завалился на острые камни, раскинув руки в стороны.

— Сдох, — воскликнул Элла. А потом закричал: — Тварь повержена!

— Но остальные живы, — расправил плечи Люка и поморщился от удушливых волн, летевших с западной части стены. — За мной!

Люка сорвался по спиралевидной лестнице вниз, к собратьям, туда, где победно пели копья, секшие раскаленный сумеречный смог серебром и позолотой.

Еще тяжелее приходилось эльфам, рассыпанным по крепостной стене. Растянувшиеся вдоль парапетов советник Хегельдер, Мьямер, золотокосый Рамендил и их собратья заливали раскаленной смолой троллей копошащихся у подножия замка. Рядом валларро Агроэлл, менестрель Андреа, поседевший прежде срока Эстрадир метали со стен снаряды с крутым кипятком и горящим маслом.

Рамендил потянулся за спину — пальцы ничего не почуяли. Откинув две косы, сверкнувшие чистым золотом в удушливом смраде, он звонко крикнул:

— Бочки со смолой закончились!

Хегельдер обернулся и бросил взгляд на освещенное кухонное крыльцо, плывущее блеклым пятном сквозь кольца горячего пара. Обтеревшись, он крикнул:

— На кухне оставались еще!

— Я принесу, — откликнулся Рамендил и махнул: — Мьямер, помоги!

Юные эльфы скрылись на боковой лестнице, канув растаявшими миражами. Хегельдер проводил гибких стройных воинов в закопченных доспехах и отвернулся. Из-за внешнего кольца стен донесся топот и хрип.

— Вот ты где, — выглянул в бойницу однорукий эльф, приметив зловонного великана, замешкавшегося в двух сотнях локтей прям над тем местом, где он стоял.

Он схватил копье, приставленное к зубцу, и метнул. Снизу прилетел злобный визг. Ранил, но не убил. Проклятье! Советник снова обтер запыленное золой и горячим пеплом лицо цвета теплого золота. Шкуру горных троллей пробить почти невозможно. Хегельдер перевалился через парапет и посмотрел в бурлящую серую мглу — троих им все же удалось свалить. Одна туша, как черная клякса на перламутровой бумаге, неподвижно стыла в глубоком рву. Второго тролля только что ударом в глаз смело копье Люки и он завалился у ворот в двадцати футах севернее. Третьего, в самом начале безумной схватки, уничтожили защитники Западной Башни — Эллион, Левеандил и Остин — гадкий чудовищный великан пал на склон бесформенной грудой камней, по граням которой скакали алые сполохи пожара.

Штормовые облака давно расползлись. Последние островки сугробов испарились, как дым. Ледяной горный ветер, что прожигал эльфов до боли всю промозглую осень и морозную снежную зиму теперь дул расплавленным железом, выжигая глаза, обветривая кожу и иссушая легкие.

Сбоку рухнула старая кирпичная кладка. Хегельдер тяжело выдохнул: рушились стены, сыпался камень, очагами кипело бело-золотое пламя Живого Огня, и его голодный не сбиваемый поток ревел, пылал, трещал и тек по деревянным мосткам, уничтожая пядь за пядью. Еще четверть часа назад у них теплилась искра спасти Ательстанд; теперь их надежда корчилась в предсмертных муках и стонах.

Гибель приюта напомнила Хегельдеру падение Эбертрейла. Это он — королевский советник принес тогда горестную весть королю о том, что армия темных эльфов, сломив защиту Южных Ворот, ворвалась в город. Он был последним, кто видел Аннориена Золотое Солнце живым и полным решимости отплатить врагу, и именно в той последней битве за Эбертрейл, прикрывая его щитом, потерял отсеченной левую кисть. Темноэльфийские колдуны подмешали в огонь черное колдовство, и потому Эбертрейл горел заживо. Хегельдера передернуло — если бы они обладали мощью Живого Огня, страшно было бы вообразить, что в таком случае сталося с Лесным Городом… не уцелел бы никто.

С боковой лестницы послышались голоса. Рамендил и Мьямер возвращались с ящиками полными бочек огня. Хегельдер и Андреа обменялись взглядами — и последний слабо улыбнувшись, кивнул советнику короля. Рыжий локон выбившийся из-под шлема, колыхнулся. Эльфы поняли друг друга без слов: они будут стоять до конца.

Восточная Башня Ательстанда была отстроена на краю высокого скалистого мыса и возвышалась над обрывом обломком древнего величественного маяка. Отсюда крепостная стена резко поворачивала на север и упиралась в монолитный горный склон, затянутый тонким сероватым покрывалом быстро тающего снега.

По ту сторону чернела пропасть, на юге блистали призрачные озерные долины, к востоку простиралась равнина, прочерченная надвое бурным серебром Этлены. По эту — располагался внутренний двор, замковые пристройки, амбары и конюшни.

На галерее было нечем дышать. Огр оборвал край рубахи, небрежно торчавшей из-под доспеха, и обмотал морду. Слева, задыхаясь, плевались кровавой слюной два белых гоблина.

— Глядите, — хрипло молвил один из них и ткнул пальцем вдаль, к обрыву.

Там кто-то затаился. Мардред навалился на парапет и прищурился — едкий молочный дым, тянувшийся со стороны рухнувшей Западной Башни, разъедал глаза.

Чирк. Искры. Чирк. Огонек.

— Кости Эвенна… — захрипел он, замечая, как «некто» сек огнивом по кресалу.

Он не договорил.

Над северной твердыней прокатился режущий свист. Мардред схватился за голову и зажмурился, белые гоблины рухнули на колени — одуряющий невыносимый звук едва не свел их с ума. А потом вдруг все стихло и ослепляюще белый свет, встав стеной, поглотил мир. Восточную Башню тряхнуло — стены сложились, как карточный домик и она посыпалась грудой обломков, унося огра и двух белых гоблинов в потоки кипящего пекла и пара. В образовавшийся пролом хлынула горная река.

Мардред, оглушенный и раненый, приподнялся на колени и ужаснулся. Водяное колесо разворотило, отбросив в сторону. Внутренний двор заполнялся ржавой водой. Ее рев приглушал даже треск Живого Огня, жравшего угол сторожевой башни. На груде обломков лежали изорванные и обожженные тела белых гоблинов. Их залитые кровью лица перекосило от боли и ужаса.

Когда сзади захрустел и залопался камень — громадные ступни перемалывали обломки камней в невесомую пыль, — Мардред сразу понял, кто к нему приближался. Тролль, пробив в стене дыру, ворвался внутрь. Огр завалился на бок, примяв щекой горячие осколки. Сопротивляться сил не осталось, бежать он не мог — ногу перебило, придавив валуном. Он мысленно обратился к богам, прощаясь с жизнью. Надежда умерла… Замок не спасти.

Впереди громко бухнуло. Еще двое гигантов прорвались через пролом в западной части кладки. Мардред видел их вдалеке: две аморфные тени — неприступные крепости в броне, грузно двигающиеся к главным дверям Ательстанда. Сейчас они сокрушат все преграды, ворвутся в приют и доберутся до женщин и детей, укрывшихся на нижнем этаже.