— Что ж, раз ты решил… — Кияма не отрываясь смотрел на воду. — Ничего не поделаешь. Странно это как-то, — он застенчиво улыбнулся Алу. — Годами, можно сказать, не виделись, сидели каждый в своем замке, а сейчас расстаемся, словно близкого человека теряю. Тоже мне — игровик! Ни кольчугу толком сковать, ни мечом пользоваться, одна радость — высокий рост да светлые патлы бабам на забаву! Король Артур! Хиппи недобитый!..

— «Мы не хиппи, мы не панки, мы стиляги, мы с Гражданки!» — парировал Ал. — На самом деле все время, что я находился здесь, я всегда расспрашивал о тебе, Ким.

— А я так просто неотступно следил за тобой. Раз в месяц шпион голубей присылал. Сколько денег извел, ужас…

Они понимающе посмотрели друг на друга и вдруг, неожиданно для себя, крепко обнялись.

* * *

Ал решил не оставаться на праздничный пир, устраиваемый Кияма теперь уже в честь помолвки Гендзико и Умино. Конечно, немного резал сам факт, что Гендзико выйдет замуж не по любви, но, с другой стороны, «любовь», как поговаривали здесь, варварское чувство. А Гендзико Грюку должна была быть довольна уже и тем, что выходит замуж за сына одного из самых богатых и уважаемых даймё.

Спешно повидав успевшую искупаться и наложить косметику Гендзико, Ал сообщил ей свое решение, которое девушка приняла с неожиданным спокойствием и смирением. Осознав, что ее муж из прекрасного самурайского рода, Гендзико приободрилась и, не задумываясь более ни о чем, дала согласие, к немалому неудовольствию Ала, не поинтересовавшись возрастом или внешностью будущего мужа, не испросив разрешения поглядеть на него хотя бы одним глазом.

Но Ал понимал, что это лучшее, что могло произойти. Сославшись на важные государственные дела, Ал поручил дочь заботам Кияма и вернулся в зал для медитации, чтобы там, в полном одиночестве, принять заветный эликсир.

Глава 19

ТИКО

Распаляй свою ярость перед боем. Соблюди безумие, прорви стену неприятеля. Позор тому, кто всю жизнь бежал за спиной героя — он никогда не видел его лица!

Тода Хиромацу, писано на Камакуре

Мальчик открыл глаза и огляделся. Вокруг него были каменные стены, напротив — дверь с внимательными, заинтересованными глазами. Мальчик тряхнул головой, соображая, что на самом деле это не дверь с глазами, а кто-то смотрит на него через крохотную щелку.

— Я сын Мисру, внук даймё Юя и правнук покойного даймё Оноси, — сообщил мальчик любопытным глазам, — меня нельзя держать здесь. — Он подумал немножко, поправляя железный обруч, крепче крепкого опоясывающий его поверх кимоно. Сзади к обручу была приделана короткая цепь, удерживающая мальчика на ложе. — Если вы не отпустите меня, мой отец придет сюда со своими самураями и заберет ваши головы! — попытался он напугать с интересом наблюдающие за ним глаза.

Но ответа не последовало, только глаза на двери на секунду исчезли и вместо них появились другие. Новые глаза смотрели не на мальчика, а как бы сквозь него.

— Меня зовут Тико, — мальчик слегка поклонился новым глазам. — Слушайте, мне девять лет, я не сделал ничего плохого, честное слово. — Он проникновенно посмотрел в новые глаза. Эти вторые почему-то казались Тико знакомыми, но он не мог припомнить, где и когда мог их видеть. — Моя матушка заплатит вам за мою жизнь. Пощадите меня, я единственный ребенок в семье… — Мальчик заплакал.

Глаза посмотрели вверх, скользнули по серым, неприветливым стенам и наконец встретились с глазами Тико.

За дверью послышался приглушенный шепот. Глаза смотрящего теперь выглядели более заинтересованными, но с Тико по-прежнему никто, похоже, не собирался разговаривать.

— Я писать хочу, — пожаловался Тико, — мне, право, совестно делать это на собственной постели. Прошу вас, снимите с меня цепь, чтобы я мог отойти в сторонку. — Он молитвенно сложил руки. — Ну что вам стоит? Я же не сбегу…

Глаза в окошечке исчезли, луч от факела блеснул на стене, и все пропало. Тико только услышал удаляющиеся шаги.

Он не помнил, как заснул, хотя во сне ему снилась дверь с глазами, глаз было много, и все они внимательно вглядывались в самое сердце мальчика. А на следующее утро он вдруг проснулся в просторной комнате, одна из стен которой представляла собой бамбуковую решетку. Обруча не было, цепи тоже, и Тико сразу же поднялся и, подойдя к решетке, попытался просунуть сквозь прутья голову. Он находился в длинном коридоре с высокими, расположенными под потолком окнами, откуда лился серебристый свет. Напротив друг друга вдоль по коридору располагались точно такие же клетки, как и та, в которой оказался Тико.

— Если я сплю, то это очень странный и плохой сон, — решил мальчик. — Если я умер, мое посмертие ужасно. — Он стоял некоторое время, силясь разглядеть обитателей других камер-клеток, но ничего не получилось.

Не зная, что бы еще предпринять, он завыл по-собачьи, слушая возникшее эхо.

— Эй, ты чего шумишь? — где-то рядом раздался недовольный мальчишеский голос. — Спать мешаешь.

Тико припал к решетке, пытаясь разглядеть говорящего.

Где-то в глубине камер раздалось шуршание, и за решеткой клетки напротив Тико появился юноша в коричневом кимоно и с длинной челкой, как у него самого.

— Ты кто такой? Сегодня привезли? — Парень окинул Тико насмешливым взглядом, наверно, решил держаться с ним, как взрослый с ребенком. Но Тико нисколько не обиделся такому отношению, как раз напротив, он был рад-радешенек уже оттого, что оказался в этой тюрьме не один.

— Я Тико из рода Мусумото, — вежливо представился он. — Мой отец — даймё Мисру, внук даймё Юя и правнук покойного даймё Оноси, мне девять лет. Я христианин. А как зовут вас?

— Я Амакаву Грюку, сын Арекусу Грюку, хатамото самого сёгуна Токугава-но Иэясу, держал путь из Иокогамы в Эдо, куда отправился для того, чтобы вступить в личный отряд Токугава в качестве вакато. По дороге на нас напали ронины, я дрался и убил несколько человек, а потом меня оглушили чем-то и я… Ну, в общем… — Амакаву было неприятно признавать, что попал в позорный плен. — А когда и где взяли тебя?

— Личный отряд! Не врешь? — Тико прищелкнул языком. — Я видел Токугава прошлым летом, — сообщил он после минутной паузы. Особо гордиться ему было нечем, Оноси проиграл в войне, встав на сторону злейшего врага Токугава Исидо, от расправы семью спасло вмешательство сына Тайку Хидэери, который лично знал Юю — деда Тико. Благодаря его своевременному заступничеству