– Ты не говорила, что от него пахнет необычно.

– Не необычно. Просто очень сильно. Обыкновенный пот.

В городе, где подавляющее большинство жителей считают мытье вредным для здоровья или просто ненужным выпендрежем, запах немытого тела редкостью не назовешь.

– Это не просто нежелание мыться, – уточнила Пулар. – Скорее необычная диета. Или болезнь.

Такое здесь не редкость, особенно среди старшего поколения. Только какая болезнь превращает человека в подобие орангутана?

Я рассказал ей об остальных событиях дня, не забыв упомянуть запах, коснувшийся меня, когда я направлялся к Фаркашу.

Синдж наполнила кружки.

– Вы, наверное, с ним совсем немного разминулись. Запах в такую погоду сохраняется совсем недолго – по крайней мере, для человеческого носа.

Вода в кастрюле закипела. Я сунул туда копченые сосиски и две большие картофелины, порезав их предварительно на четыре дольки каждую.

– Как я только жил до тех пор, пока не купил этот дом и не нанял на работу Дина?

– Ты просто зажрался.

– Еще как! Я тогда ел заметно меньше.

– Повезло, что Дин не слышит этих слов.

– Его бы кондрашка хватила. Ладно. Как там Его Милость? Я ни гугу от него не слышал.

Правда, я не сомневался в том, что он уже выудил из моей головы все события прошедшего дня.

– Приходила эта девочка-жрица. Принесла несколько головоломок. Он с ними забавлялся.

– Р-р-р! Даже в отсутствие Дина. Она много съела? И что украла?

– Ты еще слишком молод, чтобы брюзжать, как старикашка. – Синдж еще раз наполнила кружки. – Может, сходить в гости к дядюшке Медфорду? Заодно вспомнишь, как приятно находиться в обществе старого зануды.

Медфорд Шейл – мой единственный оставшийся в живых родственник. Жалкий брюзга.

– Нет уж, спасибочки!.. Клянусь всеми богами, эта картошка собирается вариться до скончания света.

– Раз так, может, метнешься?

Я сделал большой глоток пива и поставил кружку на стол, чтобы Синдж было сподручнее доливать.

– Куда?

– К двери. Кто-то стучит.

«Шевелись быстрее, Гаррет. Гламурные мысли в голове у молодого человека действуют мне на нервы».

– Самому стоило бы шевелиться, – буркнул я, поднимаясь с места.

Я понятия не имел, что все это означает. Так и держа кружку в руке, я заглянул в глазок.

На крыльце стояли украшенный огромными снежинками Кипрос Проуз – вид он при этом имел самый что ни есть несчастный – и самое смертоносное существо клана Тейтов. Кира, шестнадцатилетняя, необработанная версия Тинни.

«Случается и такое, Гаррет».

«Почему бы тебе не взять его за мозг и не выпотрошить прямо там?» – хотел я спросить Покойника, но промолчал. Не вслух же.

Мешок с костями не отозвался, из чего следовало, что значительная часть его мозга занималась в этот момент чем-то другим.

Я рывком распахнул дверь.

Детки на крыльце подскочили, словно их застали за чем-то таким, чем им заниматься не следовало. Да и на лице Кипа что-то этакое отпечаталось вполне явственно.

Я бы не стал слишком уж винить мальчика. Кира Тейт – та же Тинни, только в исходном, сыром варианте. Прежде чем та научилась владеть собой. Без полировки и тормозов. Впрочем, возможно, она начинала это осознавать. Вид у нее был, во всяком случае, немного виноватый.

И как, интересно, ей удалось так обработать Кипа, что он явился сюда?

– Кип, Кира, заходите, заходите. Синдж, принеси что-нибудь к чаю.

Я проводил подростков в комнату Покойника.

У старого греховодника явно осталась еще незанятая часть головы для того, чтобы развлекаться.

Кира, очевидно, находила Кипа интересным – при всех его странностях.

«Вот новый смысл моего существования, – просигналил мне Покойник. Приватно, разумеется. – Я не брошу этого жалкого дела, пока оно не разрешится».

Я не стал задавать ему вопросов: он явно пытался убедить деток в том, что спит.

Впрочем, все мои гости, кто хоть немного знает его, всегда уверены в том, что он бодрствует и подглядывает.

Веснушчатые щеки Киры розовели сильнее, чем это можно объяснить морозом на улице. И взгляда от Кипа она отвести не могла. Все это показалось мне не менее диким, чем жуки размером с пуму.

Кип, конечно, представлял собой интерес для девиц – в смысле, «когда-нибудь он омерзительно разбогатеет». Он не из тех парней, которые волнуют девиц в плане приключений. Такого парня зовут, например, Морли Дотс, и карьера его заставляет меня скулить от зависти.

Покойник, разумеется, читал мои мысли, соображения и жалость к себе. Я ощущал, как он развлекается.

Я помог им снять пальто, шапки.

– Что случилось с твоими волосами? – спросил я у Кипа.

Казалось, их теперь вдвое больше, чем было в последний раз, когда я видел его перед «Миром», и торчали они во все стороны.

– А мне так нравится, – заявила Кира. – Так у него бунтарский вид.

Неплохо.

Синдж принесла поднос с чаем и сластями – а заодно мою пивную кружку и сосиски с картошкой. Я чуть расслабился. Это освобождало меня от необходимости развлекать подростков. Я принялся за еду. Они тоже расслабились, занявшись чаем.

Синдж даже нашла заначку с сахарным печеньем. Впрочем, Дину никогда не удавалось прятать что-нибудь от ее волшебного нюха надолго. Но он не оставляет попыток. Старику не хочется верить в ее магические способности.

– Ладно, детки, – пробормотал я с набитым ртом. – Я хочу, чтобы вы объяснили мне кое-что.

– Сэр?

– Ты знаешь, где находишься, Кип. Не стоит и пытаться увиливать. Ты и еще несколько мальчиков занимались чем-то странным и, возможно, противозаконным в подвале того пустующего дома в Веселом Уголке. Я попал туда потому, что у Вейдеров неприятности из-за огромных жуков на стройке. И вдруг первый, на кого я натыкаюсь, – это ты с приятелями и большими жуками.

«Он боится того, что его мать узнает, чем он занимается».

– Это преимущество!

«Разумеется. Но не говори ему, что ты заходил в тот дом».

– У меня, мальчики, нет цели прижать вам хвост. Я просто хочу, чтобы мой клиент смог без помех достроить театр. У его дочери и Кириной тетки будет место, где они могли бы демонстрировать актерское мастерство. Ну или отсутствие оного. Однако кто-то нарушает правила обитателей Холма. На меня наехала Гвардия, а на них наехал кто-то оттуда. Что все-таки происходит?

Кип похрустел печеньем, похлюпал чаем и отвел глаза. Кира напустила на себя традиционное выражение женщин из клана Тейтов, подозревающих, что центр внимания переместился с них в сторону.

– Это клуб, мистер Гаррет. Вроде шайки. Или такого тайного общества. Мы называем его Кликой. Для мальчишек, достаточно умных, чтобы произнести свое имя без ошибок. Там,