собственную душу. Остается только ввести новому члену нашего общества дозу «жидкой плоти», и его, пусть и не функционирующий подобно живому организм излечивает свои травмы, становясь… идеальным. Но мертвым.

— С чем связана такая простота? — поинтересовался я. Горячий кофе лился бальзамом на мою душу и тело, позволяя забыть, что несколько часов назад я был почти без руки и грыз теплого коня.

— Магия по своей природе обладает свойствами подобия. Симпатический эффект во всей своей красе. Тело, дух и энергия разумного есть сложный и гармоничный механизм. Мертвый же он — что? Правильно, недавно выведенный из строя, прекрасно помнящий своё целое состояние. Метка Ахиола и моя мана — этот тандем позволял устроить не поднятие нежити, а частичное воскрешение мертвого. Разумеется, что раз на раз не приходился и большей частью мы получали бездумных существ, которых, тем не менее, весьма удобно как хранить, так и использовать в военных нуждах. Но позволю себе заметить — изначально именно в этом и была суть наших усилий!

— То есть, существуют солдаты, — задумчиво пробормотал я, — И их много. Обычные желтоглазые — это мертвецы, которым… повезло получить вторую жизнь, полноценную благодаря Купели. Но призраки, кто они тогда?

— Вы совершенно правы, — кивнул Энно: — Желая солдат, мы получили еще и жителей города. Выносливых, работящих, лояльных, не забывающих себя. Мои собственные творения, созданные самолично, такими качествами не смогут похвастаться, наверное, никогда. В них, как вы понимаете, нет души. Функциональность моих конструктов — это плоды долгого и кропотливого обучения каждого из них. Как Эскобар говорил? «Программирование». Да, именно оно.

— А призраки?

— Душа, помеченная Ахиолом, закованная моей магией, привязанная к полям Хайкорта, — хмыкнул владелец поместья: — Редкость едва ли не большая, чем желтоглазый среди мертвецов. Я точно не знаю причины, почему в ряде случаев дух не синхронизируется с телом, оформляясь в отдельное существо, но… мы просто оставили их как есть. Определенная польза от призраков есть, эмоции они могут испытывать куда лучше простых желтоглазых, лояльность имеет те же корни — так почему бы и нет?

— Но в Купель они попасть не могут.

— Мы вмонтировали каждому жителю Хайкорта в плоть небольшое устройство, позволяющее ему достичь Купели, — пояснил Энно, — Вы, к примеру, используете его аналог, который на порядок сложнее. У призраков плоти нет. Они могут взаимодействовать с материальными предметами, а уж наш уникум Баунд так вообще, но вот достичь бессознательности для Купели, сохранив контроль над материей… нет.

Некромант был лаконичен, прям и информативен. Да, существование призраков безрадостнее, чем у всех остальных жителей города. Они лишены тепла и остроты чувств живых, но при этом и ощущают себя не в онемелой плоти мертвецов. Страдают ли они? Отнюдь. Нескольких таких Энно развеял собственноручно, по их просьбе, в чем готов поспособствовать и остальным. А вот опыты по помещению сознания призраков в солнечный рай Купели вести не собирался, так как не видит в этом смысла.

— Мастер Криггс, — говорил Энно, — Мы здесь на краю света испытываем острейший дефицит в множестве самых разных веществ и предметов. Пища, влага, камень и рабочие руки — у нас в избытке, а вот благ цивилизации мало. Поверьте мне, за три унции синтлифора я бы с радостью передал бы вас в руки любого, у кого был бы этот чудесный препарат и вовсе бы не заботился о чувствах или желаниях окружающих. Но, увы, это лишь мечты. К чему это я говорю? Лишь к тому, что большинство семей Основателей не распыляются, пытаясь решить каждую проблему этого города. Мы его создали таким, чтобы он не только функционировал, но и развивался!

Дефицит. Вакуум. Я его понимал, как может понять не очень богатый человек Земли, каждый день смотрящий через окно монитора на роскошные курорты, вкусную еду, красивых женщин. Они здесь, на краю света, были отрезаны от большинства благ и ресурсов, но оставались впереди планеты всей. Одни только Ахиол с Энно могли стать правителями мира, займись «клепанием» желтоглазых. Мертвецы, даже без всякой Купели, могли бы перевернуть мир даже за год своего существования, если бы местные маги научились ломать их свободу воли. Но, с другой стороны… Базилиус открыто демонстрировал, что полчаса беседы со мной — это то, чем семья Энно готова помочь в столь кризисном для Хайкорта вопросе.

Про Купель некромант говорить отказался.

— Это не моя… часть, кид. Совсем не моя, — встал он, демонстрируя, что время истекло, — Вам нужно съездить к Галатури и увидеть Купель своими глазами.

— Хорошо, благодарю вас, почтенный Энно, — встал и я, — Если позволите, один вопрос напоследок?

— Да?

— Откуда вы брали мертвецов?

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

*⠀ *⠀ *

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Дома меня никто не ждал, кроме клочка бумаги на кухонном столе.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

«Я у Нимеи! Не хочу с тобой разговаривать!»

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Прочитав, пожал плечами — плевать с высокой горы. Всегда нёс только ту ношу, которую нести соглашался сам, а на чужие ожидания смотрел с недоумением. Тем более, если они были вообще ничем не обоснованы. Ладно Эльма, она маленькая, а я, все-таки, кид-харизмат. Как втюрилась, так и раскукожится обратно, особенно если ей кто-то умный, добрый и я объяснят, что женщины приходят и уходят, а дочь — это навсегда. А Нимея — вообще не мои проблемы, ни разу.

Проспав до вечера, взялся перелистывать блокнот, внося исправления и ответы. Было ясно, что ничего не понятно, а ни один когда-либо просмотренный или прочитанный детектив не помогают. Зацепок во всем происходящем было столько, что вместо дела у меня был ворсистый коврик, но за что тянуть, я не понимал.

Каким образом необщительный сребролюбивый Мадре оказался связан с Целестией? Чего хотела добиться желтоглазая? Интересы кого она вообще представляла? Вопросы, вопросы, вопросы… а как дело доходит до ответов, даже далеких от дела, все вокруг молчат. Отказаться? Бросить? Записать все мысли и подозрения, а затем передать Ахиолу? Тот ничего не найдет, а спустя десять лет и меня могут «исчезнуть». Скорее всего, именно из-за этого мне и поручили копаться во всей этой истории. Опасаясь за собственную шкуру, я буду работать не за страх или деньги, а за совесть.

Логично. Киды ценят собственные шкуры сильнее всего.

Почистив и смазав оружие, я принял ванну, переоделся и пошёл в дом Мадре. Пора было провести еще одну ночь в Купели.

Эйзервилль встретил меня пустыми улицами и сидящей на лавке Аркадией. Взглянув на неё, как-то понял, что появилась она здесь буквально за секунду до того, как появился я сам.