Шрифт:
Закладка:
— Знаю.
— Знаешь, — грустно повторила за мной брюнетка, — А её ты знаешь? Знал?
— Немного. Я же тут недавно. Маленькая, энергичная, вспыльчивая…
— Она была самой живой… из всех, кого помню, — взгляд Аркадии не отрывался от бесконечной синевы: — Все сюда приходят, чтобы ощутить жизнь в полной мере. А она… она всегда говорила, что её жизнь — там. В мрачном городе без солнца. Странно, да?
— Похоже, она кое-кого любила.
— Да, она хотела, чтобы он был здесь.
— Ты что-то об этом знаешь? — спросил я девушку прямо: — Это очень важно.
— Важно кому? — скривила та губы.
— Городу.
— Не этому городу, Магнус, — отрицательно мотнула головой брюнетка. Она была опечалена, сильно и всерьез. — Этому городу важно лишь то, что одна из самых ярких душ погасла. А есть ли мне дело до других?
Я помолчал, а затем встал. Отошел недалеко, всего лишь к местному Магазину, где роль продавца играл смешной деревянный болванчик с ящиком в руках. Рядом с ним было нечто похожее на крайне примитивный телевизионный экран с несколькими кнопками. Потыкал пальцем, легко понял, как пользоваться. С удовлетворением обнаружил, что кто-то в мэрии позаботился, кинув за меня пару золотых марок на счет. Купил пачку сигарет, вернувшись к продолжающей смотреть на море сущности. Закурил.
— Знаешь, почему она умерла, Аркадия? — наконец заговорил я: — Потому что ей не было дела. Ни до кого, кроме тех, кого она назначила важными для себя. Вы все здесь так живете. Прячетесь. Скрываете. Охраняете свой удобный, не меняющийся годами мир.
— Ты её убил?
— Нет, это она хотела убить меня. Сначала.
— А потом?
— А потом, перевязав мне раны, так хотела высказаться, что забыла следить по сторонам. И её съел кот. Мой кот. Он подкрался и напал на Целестию Теттершайн, потому что она мне навредила.
— …
— Как мне узнать, за что она умерла, Аркадия?
Она не ответила. Просто помолчала еще несколько секунд, а затем пропала, как будто её тут никогда и не было. Что же, ответа я и не ожидал. Более того, уже знал его.
Странный, двуличный и мутный город, этот ваш Хайкорт. Основатели организовали его так, чтобы иметь удобный источник ресурсов и рабочей силы. Самоподдерживающийся аквариум, требующий минимального количества внимания. Еда, вода, развлечения — вот и всё, что по мнению семей, живущих во Внешней зоне, нужно обитателям Пятна. У Незервилля есть еще одно предназначение — отстойник живых. Тех, кто рождается без дара, тех, кому не по силам или вкусу политика жизни в особняках Основателей.
Что будет, если оставить банку с научившимися жить вместе пауками на долгое время? Правильно, они её загадят. Единственное, что я узнал точно о Незервилле, гласит — здесь бесполезно ожидать, что кто-то будет изливать тебе душу. Каждый держится своих, каждый прячет тайны, мысли, желания и цели, впадая в панику, когда им могут помешать. Когда могут отобрать ту крошечную иллюзию свободы, что ты себе выгрыз.
Спрашивать бесполезно. Ждать ответов не стоит.
Я вновь зашел в Магазин. Тут было большое овальное зеркало, прикрепленное к стене рядом с будкой для переодевания. В нем отражался я — крупный, рыхлый, с большой головой, с маловыразительной нижней челюстью и водянисто-серыми глазами. Особенно всегда бесил кончик носа — по-крестьянски круглый и нелепый, да и бедра могли быть поуже. Хорошо быть высоким, жаль, что во всем остальном это тело и та, прошлая жизнь, так сильно проигрывают маленькому блондинистому гному. Резкому, сильному, вооруженному, доводящему невинных пастушек до экстаза, способному излечиться от любой несмертельной раны.
А во всем ли?
Из Купели я не вышел, а вылетел. Резко, со спазмом головной боли, почти незамеченным, из-за охватившей меня идеи. Полуночный Хайкорт с едва горящими фонарями и клубами проносящегося по улицам тумана, вполне мог котироваться как эталон для съемок фильмов ужасов, но сейчас меня это не волновало никоим образом. Несся, топоча башмаками, мстительным ангелом или иным враждебным дятлом, чувствуя невероятный душевный подъем и не менее сильное… самоуничижение.
Рабство стереотипов — худший бич любого городского жителя! Если мне дали пистолет, то я высматриваю, во что бы выстрелить, если дали внешность и шарм, то ищу, кого бы обворожить, а раненный, оглядываюсь в поисках неосторожной живности! Это верный ход мыслей, так как я приспособлен для решения всех этих проблем и задач, я оснащен нужными навыками, умениями и способностями! Но это совершенно не касается любой исследовательской или разведывательной деятельности! Увлекся тем, что многое узнаю́, но смысл мне от этого многого? Смысл?! Даже если я почти нашел ответ, но не знаю вопроса!
Ратушу я брал штурмом, если бы так можно было выразиться. Врываться в неё слегка вспотевшим ураганом было легко и приятно, из препятствий были лишь незакрытые двери. Впрочем, в кабинет Ахиола я постучал, прежде чем тянуть дверные ручки на себя.
— Кид.
— Господин мэр, я хочу получить доступ к финансовой документации Хайкорта.
— Серьезный запрос. Этому есть обоснования, мастер Криггс? — вздёрнул брови бог, в глазах которого появилось нечто похожее на эмоции: — Я бы просто мог сказать категорическое «нет», но сначала хочу услышать, отчего вообще возникло такое желание.
— Я почти уверен в том, что аудит Эйзервилля не осуществлялся уже очень давно.
— Более 34-ех лет…, — мэр встал, подходя ко мне ближе с явно заинтересованным видом: — Что вы нашли, Криггс? Мне нужно знать, перед тем, как я приму решение. Это не обсуждается.
— Ахиол, я буду откровенен до грубости, — сигарета сама прыгнула мне в руку: — Не потому, что желаю вам нагрубить. К этому просто располагает ситуация. Городу понадобился новый убийца ихорных монстров. Он прибыл. Вы дали ему задание, совершенно не соотносящееся с его специализацией и опытом. Почему? Причина очевидна — другие источники результатов уже не приносили. Рассчитываете ли на результат от меня вы? Думаю — нет. Может быть, вы хотели, чтобы я просто был настороже, может быть, заранее извинялись за то, что в Незервилле есть опасность, способная бесследно «исчезнуть» выплатившего Долг кида из-под взгляда бога — не знаю. Знаю лишь то, что я искренне хочу разобраться с делом.
— Мне приятно убедиться, что вы не идиот. В очередной раз, — вздохнул шестирукий, — но ответ на мой вопрос не прозвучал.
— Дело не в том, что я ничего не нашел, а в том, что я нашел слишком много всего, — покачал я
