– Когда те двое вернутся с бензином, я им скажу…

– Валяй. – Шофер выставил записку в окно, подпалил сигаретой и проследил, как она горит ярким пламенем, а потом бросил почерневший клочок на дорогу. – Буду отрицать все. Я их вожу уже пять лет, а ты – чокнутая баба, накачанная успокоительным. Ну так как – да или нет? За ответ мне посулили еще пятерку.

То есть информатор посулил. Кто бы это ни был, он – или она? – подставил ее как нельзя лучше, с горечью подумала Бетт. Ведь совсем нетрудно посеять сомнения насчет готовой сорваться дешифровщицы. Для БП она просто потенциальная утечка, которую пришлось заткнуть, и в безумном ритме работы после высадки в Нормандию о ней быстро забудут. Интересно, как идет высадка? Возможно, части союзников уже пробиваются сквозь волны на те дальние пляжи, а она не сидит за своим столом в ПОН – и уже никогда не сядет. На мгновение эта мысль причинила ей даже больше боли, чем известие, что ее везут в сумасшедший дом.

«Ты отнял это у меня», – мысленно обратилась она к предателю, чувствуя внезапное желание его убить. За один день ее лишили всего: работы, друзей, присяги, дома, собаки, свободы. («Не всего, – возразил Дилли Нокс. – Ты самая умная из моих Див».)

– Ну? – нетерпеливо повторил шофер. – Да или нет?

Бетт вскрикнула и внезапно согнулась пополам, схватилась за низ живота. Просунув руку под юбку, она потрогала прокладку и показала шоферу окровавленную руку.

– Месячные… – простонала она.

Как обычно бывает с мужчинами, шофер совершенно растерялся при столкновении с интимными проявлениями женского естества. Он засуетился в поисках носового платка, воды – чего угодно, только бы убрать кровь с ее пальцев. Бетт быстро отыскала чистой рукой кармашек в трусах, достала ключик от сейфа Дилли и сунула его в рот.

Латунь звякнула о зубы. Вкус металла напоминал вкус крови. Она глубоко вдохнула, все еще дрожа. Пришлось приложить усилие, чтобы заставить острый металлический ключик проскользнуть в горло, не вызвав рвотного рефлекса, но в конце концов она проглотила свою тайну.

– Слушай, да ответь же наконец, – поторопил ее шофер, глядя, как она вытирает с пальцев кровь. Судя по его физиономии, он уже жалел, что взял пятерку и ввязался в эту историю. – Наши приятели вот-вот вернутся с бензином. Да или нет?

Бетт откинулась в кресле и закрыла глаза.

– Нет.

Она не произнесла ни слова ни когда вернулись те двое, ни когда шофер снова завел мотор. Она не проронила ни словечка еще несколько часов, молчала, когда «бентли» въехал через ворота в высокой, неприступной на вид стене и подкатил к внушительному зданию из серого камня. Бетт Финч молчала, когда ее провели между всполохами летних роз к входной двери лечебницы для душевнобольных, когда стук шестеренок гигантских часов отозвался визгом в ее ушах и когда ворота сумасшедшего дома захлопнулись за ее спиной.

Глава 67

Расшифрованные в Блетчли-Парке перехваченные немецкие донесения времени высадки в Нормандии:

От: 11-й флотилии подводных лодок

Полная готовность. Есть признаки, что вторжение началось.

От: Группы Вест

ЧРЕЗВЫЧАЙНО СРОЧНО. У Гавра 6 броненосцев и около 20 миноносцев.

От: Командующего морской обороной в Нормандии

ЧРЕЗВЫЧАЙНО СРОЧНО. С Маркуфа[84] докладывают: приближается большое число десантных кораблей под защитой броненосцев и крейсеров.

Для: КАРЛА[85]

Постарайтесь достичь ШЕРБУРА. Атакуйте части противника, сколько хватит боеприпасов.

Голос премьер-министра в телефонной трубке звучал однообразно, как шорох сыплющегося гравия.

– Новости есть? – Озла так и видела, как он меряет шагами кабинет, поглядывая на восточную стену, в сторону Нормандии. – Ну?

– Секундочку, сэр. – Озла уже слишком много часов провела за рабочим столом, чтобы трепетать от того, что поговорила с премьером. Она передала трубку начальнику и продолжила переводить расшифрованные сообщения. Казалось, ее мозги обработали наждаком. Она не осознавала смысла того, что переводит, – слова входили в нее через глаза и выходили через карандаш, не оставив никакого следа в памяти. Домой она добралась только тридцать часов спустя.

Где обнаружила, что ту половину комнаты, которую занимала Бетт, полностью очистили от ее присутствия. В гардеробе не было ее блузок и платьев, в ящиках комода – белья. Ни следа, ни даже забытой шпильки для волос, которая намекнула бы, что здесь когда-то жила Бетт Финч. Даже Бутс испарился.

Озла села на кровать. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя настолько утомленной – у нее не хватало сил даже на то, чтобы лечь. На лестнице послышался знакомый стук каблуков, в комнату вошла Маб.

– Бетт исчезла, – сказала Озла вместо приветствия. – Может, вернулась домой или…

– Ее увезли в лечебницу для душевнобольных, – сообщила Маб. – Мне сказали охранники у ворот – она совсем слетела с катушек.

Озла сделала большие глаза.

– Да ты шутишь! Бетт никогда бы не сорвалась, как… – Но ведь именно здесь, в этой самой комнате, когда они в последний раз оказались втроем, у Бетт случилась истерика. Она смеялась и рыдала на одной высокой ноте, словно гвоздем царапали по графитной доске. Озла потерла ноющие виски. – Неужели это из-за нас? В смысле, мы засадили ее в дурдом – пусть она этого и заслуживала, – уставшую, дошедшую до предела из-за вторжения?

– Не знаю. – Маб села на голую кровать Бетт. Выглядела она такой же убитой, как Озла. – Не надо было мне на нее орать. Как-никак вторжение… Нужно было все отложить на потом.

– И кто донес Тревису, что Бетт нарушила присягу? Странный момент для такого…

– Госбезопасность негласно следит за нами всеми, чтобы убедиться, что никто не распускает язык. Я слышала, как они об этом говорили в особняке, – сказала Маб. – Наверное, кто-то что-то прознал о Бетт, вот и все.

Какое-то время они сидели в молчании. У Озлы болела голова.

– Вторжение, – сказала она наконец. – Ты что-нибудь слышала в особняке?

– Немцы заглотили наживку насчет Па-де-Кале и не подавились.

– Ну вот и отлично.

Снова опустилась тишина. Каждая надеялась, что где-то далеко, над омытыми окровавленным прибоем песчаными берегами Нормандии, звонит погребальный колокол по гитлеровскому рейху.

– Я уезжаю из Блетчли, – сказала Маб. – Не сейчас, но скоро. Несколько женщин переводят в Лондон, в Адмиралтейство. Среди сегодняшнего переполоха мне все-таки не забыли сказать, что меня тоже отобрали. И еще твою подружку Салли Нортон. «В целях налаживания сотрудничества между Блетчли-Парком и командованием флота». Думаю, от нас требуется почаще демонстрировать адмиралам ноги, чтобы