Шрифт:
Закладка:
Известно, что Аджаташатру запретил страже впускать Прасенаджита в город. Смерть кошальского царя тогда еще не предвещала уничтожение шакьев. По преданию, эта трагедия произошла за год до Паринирваны Просветленного.
С временем трагической гибели Прасенаджита совпали малоприятные вещи, непосредственно затрагивающие жизнь Гаутамы Будды и судьбу его общины.
Устроил бунт в сангхе его двоюродный брат и шурин, родной брат Яшодхары — Дэвадатта. Нашел место, где разоблачать Просветленного, — на холме Гайясиса, там брахманское жречество от ненависти к нему после Огненной проповеди скрипело зубами и только думало, как уничтожить его и сангху.
Своим вселенским ухом Просветленный улавливал их вопли и повизгивания — убить его, убить, убить! Гаутама Будда оставался бесстрастным и сосредоточенным.
Дэвадатта вошел в доверие к Аджаташатру и убедил его избавиться от отца. Затем его интриги привели к расколу общины, и вот теперь он решил убить Просветленного. Он нанял тридцать одного головореза из лучников Аджаташатру. Его коварный план состоял в том, что первый из них убьет Будду, второй убьет убийцу и следующий убивает предыдущих, и так дойдет до последних шестнадцати, которых Дэвадатта собирался устранить собственноручно. Так он задумал сохранить тайну убийства. Понятно, что его вероломный план не осуществился. Как только лучники увидели Истинносущего, они прониклись к нему неизъяснимой симпатией. Так случалось не раз и с другими людьми, с кем общался Гаутама Будда.
Чего только не придумывал его родственник! Скатил огромный валун с горы, направляя его прямо на Истинносущего, но валун налетел на другой камень и разбился на куски. Один из них оцарапал до крови ногу Дэвадатте.
В последнем покушении Дэвадатта орудием убийства сделал свирепого слона Налагири. Слон, трудно в это поверить, был пивным алкоголиком и в день выпивал по бочке пива. Дэвадатта увеличил этот объем в два раза. Шурин Просветленного уговорил Аджаташатру выпустить указ, согласно которому горожанам запрещалось под угрозой сурового наказания выходить на улицу. На следующий день город замер в ожидании. Казалось, что балконы рухнут под тяжестью набившихся в них людей. С широкой террасы дворца за происходящим наблюдал царь Аджаташатру.
Дэвадатта знал время, когда Гаутама Будда обычно выходил на улицу за подаянием. До команды слон стоял в загоне. Люди Дэвадатты были готовы по знаку открыть ворота. Некоторые горожане делали ставки, кто ставил на слона, а кто на известного шрамана. Вдруг появился он сам, великий Просветленный, ради кого собрался народ. Он шел с кружкой для подаяния в руке, величественный, как всегда. Его окружали монахи, каждый хотел отдать за него жизнь и вступить в схватку со слоном. Просветленный успокоил своих учеников, сказав, что как-нибудь справится сам. Издали послышался рев слона. Он топал по-слоновьи тяжело, под его ножищами, казалось, треснет земля. Неожиданно, откуда-то сбоку, из дома на улицу выбежала девочка. Слон находился от нее метрах в пятидесяти. Гаутама Будда заслонил собой ребенка и твердым голосом, но с любовью в сердце сказал слону: «Ну чего ты разбушевался?» Поток его любви напоминал льющиеся с неба реки солнечного света после окончания муссонных дождей, когда земля и все, что на ней, захлебывается счастьем. Слон, оказавшийся в этих полноводных реках радости и любви, легкой походкой подошел к Истинносущему, хоботом вобрал пыль с его ступней и выдул ее себе на голову. Потом он виновато склонился перед Гаутамой Буддой.
Зависть душила Дэвадатту, он задыхался до синевы губ, когда вспоминал о Просветленном. Он пугался собственной порочности. Ее было в нем не в меру. Дэвадатта успокаивался, когда щедро делился ее излишками с каким-нибудь с виду благопристойным человеком.
Криминальные средства, примененные этим несчастным и злобным существом, не сработали. Пришлось противодействовать Просветленному в рамках дозволенного. Этот неугомонный в подлостях интриган предложил монахам более строгий устав общежития, чем тот, что действовал в сангхе. В основе его плана лежала идея борьбы с привилегиями, которыми якобы располагал «ближний круг» Просветленного. Дэвадатта требовал жить скромнее и аскетичнее — на то ведь они бхикшу! О том, что сам Гаутама Будда живет на широкую ногу, он вещал на каждом углу: в Раджагрихе, Гайе, Вайшали и Шравасти. Дэвадатта предложил Первоучителю внести в устав пять новых пунктов. Жить всем предлагалось в лесу; других способов прожить, кроме милостыни, не изыскивать; не принимать одежду от мирян, а носить только сильно изношенную ветошь, выброшенную за ненадобностью; жить у подножия деревьев, а не под крышей; полностью исключить из еды мясо и рыбу.
Будда отказался делать эти правила обязательными.
Стараниями Дэвадатты в общине произошел раскол. С ним ушли молодые бхикшу, только начавшие изучать Дхарму и не особенно хорошо знающие правила поведения в общине. Первое время в Гайясисе их кормили находящиеся там последователи Дхармы, не отколовшиеся от Просветленного. В разговорах с ними молодые люди укрепили свои представления о пути освобождения от сансары.
Через какое-то время Шарипутра и Маугальяяна по просьбе Просветленного пришли в Гайясису. Необходимо было направить заблудших овечек на истинный путь. Дэвадатта, ошибочно полагая, что два выдающихся ученика Просветленного соединились с его общиной, объявил себя также Просветленным. Чтобы не затягивать рассказ о раскольнике Дэвадатте, закончу событием, положившим конец его самоуправству. Оказавшись в одиночестве, он был избит до полусмерти одним из бхикшу. От нанесенных побоев он не оправился и вскоре умер. Его просьба увидеть перед смертью Гаутаму Будду не осуществилась. Просветленный его простил, но от встречи отказался. Дэвадатта попал в ад, где получил огненное тело. Вся эта рассказанная мною история изложена в двенадцатой главе о Дэвадатте Сутры Лотоса (Сутра о Цветке Лотоса Чудной Дхармы)[402].
Были в общине Просветленного два человека особой судьбы. Один — страшный во всех смыслах, при его виде даже тигр отводил в сторону желтые глаза. Другая — не найти сравнения, чтобы приблизительно передать ее очарование. На ум приходит разве что банальный оксюморон — женщина убийственной красоты. Мужчину звали Ангулимала, и был он разбойником с большой дороги. Женщину звали Амбапали, и она была куртизанкой.
Ангулимала отрубал мизинцы у людей и писал стихи. Эти стихи напевают до сих пор роженицы из буддийских стран, веря, что они способствуют благополучным родам. А все потому, что благодаря Просветленному этот когда-то бородатый и лохматый зверь перевоплотился в приятного, с хорошими манерами, доброго человека. Как это чудо смогло произойти? Первое хорошее дело, которое он совершил, состояло в
