Несрин, Ямин, Мурад, Хумайра, Рыжебородый.

– Но все люди…

Лунара поцеловала меня, провела языком по губам, сильнее сжала руку. Ее поцелуй отдавал льдом и медом.

Я отстранился.

– Это правда ты, Лунара?

– Конечно, любимый. Ты помнишь день, когда вернулся с той войны? – Лунара хихикнула. От этого у нее всегда появлялись ямочки на щеках. – Мы не видели друг друга десять лун.

– Я никогда его не забуду, – ответил я, стараясь сдержать слезы. – Ты услышала, что армия Джаляля возвращается в город, и поскакала навстречу, чтобы скорее увидеть меня.

– Я ждала почти год и не могла больше ждать ни мгновения.

– Я увидел, как ты скачешь к нам, бросил копье и щит, и вообще все, и побежал к тебе.

– Снова оказаться в твоих объятиях было просто волшебно.

– Шах Джаляль был в ярости из-за того, что я покинул свой пост. Но, когда увидел, что это ты, он сорвал розу и воткнул ее мне в волосы!

– Тебя звали «розовым янычаром» всю дорогу до дома!

Мы смеялись. Мы снова были детьми, наслаждающимися тем, что оба существуем.

– Ты – образ того дня, – сказал я, утопая в ее глазах. – Ты ждала десять лун, чтобы увидеть меня. А я ждал десять лет.

Перед ангелом появился меч больше горы и завис над Небесным престолом. Клинок сверкал на солнце ярче бриллианта.

Я посмотрел на Сади, спавшую в стеклянном гробу. Вспомнил ее улыбку. Представил скачущей на лошади с розовым животом и как каштановые волосы развеваются на ветру, когда она наклоняется вперед. Я редко слышал ее смех, но все равно любил, когда открывался сколотый зуб.

Чего я не сделаю ради того, чтобы она украшала собой этот мир?

– Ожидание закончилось, любовь моя, – сказала Лунара голосом нежным, словно роза. – Мы будем вместе навечно. Мы будем служить Хавве, ты и я. Теперь я знаю, почему она выбрала меня. Не из-за Михея. Это всегда был ты. Вместе мы откроем врата к Кровавой звезде и приведем Спящую в наш мир.

Из меча Архангела исходило зеленое пламя, клубящееся и бурлящее так быстро, что могло взорваться и уничтожить Костани. Как несчастна была бы Сади вернуться в мир без своих близких. Мир горя и печали. Такой мир был недостоин ее.

– Лунара, мы должны это остановить!

Наши руки остались крепко сцепленными. Я попытался вырваться, но не смог, как будто кто-то приплавил руки друг к другу.

Лунара повернулась ко мне и погладила по волосам.

– Я отдала все. Я уничтожила себя. И все же, как бы ни старалась, я не могу не любить тебя. – И словно прорвало плотину, по ее щекам хлынули слезы. – Но я служу Хавве, и есть лишь один выход.

Архангел сжал меч жилистой рукой и поднял над головой. Зеленое пламя потрескивало, подобно молниям, готовое со взмахом меча пролиться на Костани.

Поднявшись на цыпочки, Лунара прижалась щекой к моей щеке. Затем положила голову мне на грудь.

– Я люблю твое сердце, – сказала она. – Следуй ему.

Ангел взмахнул мечом, а я обнажил кинжал. Глядя в обожающие глаза жены, я вонзил нож ей под ребра.

Лунара выпустила мою руку. По ее ногам прошла судорога, и она упала на море стеклянных осколков. Ласково улыбаясь, она старела на двадцать лет с каждой секундой.

– Я буду ждать… розового… янычара, – дрожащим голосом произнесла она и затихла.

Огромный меч разлетелся на миллион металлических осколков. Черная дыра поглотила Архангела. Окно в город исчезло, забрав с собой гроб Сади.

Я выронил кинжал и упал на колени, на острые осколки стекла.

Все кончено. И я совсем один.

Я закрыл глаза. Открыв их, я оказался не на земле. Я плавал на поверхности черного моря. Повсюду мерцали звезды, как будто меня поглотила ночь.

Передо мной кружилась черная звезда. Зеленые щупальца вихрились, обжигая меня своим светом. И в этом призрачном измерении я увидел ее. Хавва парила над своим троном, и я никак не мог осознать ее форму. Морская звезда, но в ее теле бурлило пористое черное молоко, как будто она была не до конца сформирована. Из молока выскочил тысяча и один глаз, и все они смотрели на меня. Она была не столько телом, сколько сплетением истин и кошмаров.

Заглядывая в каждый глаз, я чувствовал эту истину и переживал каждый кошмар. Я видел, как Лунара ускользает в ночи с маской в руке, чтобы никогда не вернуться. Она похоронила нашего сына в песке, а затем оставила в пирамиде истекающих кровью черепов. Я слышал крики Мелоди, когда Михей душил ее, собственную дочь. Я чувствовал, как из раны хатун пошла кровь, как Сади упала в грязь. Я видел, как из яиц рождается тысяча ангелов, видел медузу размером с гору и существ, чьи конечности опускаются в моря, и глаза, плывущие среди облаков. Я понял, почему она Спящая: она несет свои кошмары в наш мир.

В этот момент ясности, переполненный истинами, утопающий в любви и печали, я сказал ей:

– Я не стану служить тебе!

Все стало белым, потом снова черным. Мое тело исчезло. Я болтался в море пустоты, беззвездной и безвоздушной. У меня не было ни губ, ни рук, ни ног. Я не мог плыть или кричать.

Открылся глаз. Зрачок был звездой размером в миллион наших солнц. Из него вырывались огненные струи, изгибались дугой и соединялись вновь. Миллиард лет пролетел за секунду, и звезда начала уменьшаться. Она пожирала сама себя, став меньше мошки; ее огонь сжался, готовый взорваться.

Кипящая молния вспыхнула и пронеслась над бескрайней чернотой. Синие, зеленые, белые и желтые вспышки бушевали сквозь время. Она кипела, она извергалась, она плавилась, она уничтожала. Тысяча и один мир, спирали света, моря звезд и такие яркие облака – все сгорели, уйдя в небытие.

Она омыла мою душу и обожгла ее истиной:

Я тьма и свет.

Начало и конец.

Исток и завершение.

Когда свет исчез, осталась лишь кружащаяся тьма. Но эта тьма была живой. Она кипела.

И я иду.

34. Михей

Сияние солнца озаряло вход в подземелье.

Я слишком давно не видел его света, и он ослепил меня своей красотой. Когда я почувствовал, как его тепло прогоняет боль, я словно оказался в раю. Надеюсь, я больше не буду относиться как к должному к таким простым радостям.

– Здесь я тебя оставлю. – Элли остановилась у входа в пещеру. – Ты точно не хочешь, чтобы я восстановила руку?

Я тронул железный обрубок.

– После всего случившегося, я, пожалуй, предпочту