– Так сколько? – не унимался Десейн.

– Какой вы настойчивый, Гилберт! Да, было больше двух. Человек восемь или девять.

– Но почему…

– Почему мы вам не сказали? Мы хотели дать вам понять, что действовать нужно осторожно, но не хотели вас пугать.

– Вы считали, что эти восемь или девять человек были здесь убиты? Убиты сантарогийцами?

– Все это было так таинственно, Гилберт! Мы ни в чем не были уверены.

Неожиданно Селадор замолчал и, словно его нечто ударило, испуганно посмотрел на Десейна.

– Мы в опасности? – прошептал он. – Нам грозит убийство? А ваше оружие… Оно с вами?

– Если бы все было так просто!

– Ради всего святого, Гилберт! Вы должны были что-то раскопать. Я связывал с вами большие надежды!

Надежды! И вновь фраза, брошенная Селадором, стала ключом к тайным разговорам, которые он вел с начальством перед отправкой Десейна. Отправкой, не исключено, на верную смерть! Но как Селадор может быть столь прозрачным для анализа? Десейна даже смутило то, насколько примитивным оказался его босс. И это – психоаналитик для психоаналитиков? Как он мог так измениться?

– Вы… вы и ваши люди просто использовали меня, – произнес Десейн, вспомнив слова Мардена. Да, капитан отлично все видел…

– Вы ошибаетесь, Гилберт! Как раз перед тем, как мне уезжать, Мейер Дэвидсон… Вы же помните Мейера Дэвидсона, агента инвестиционной корпорации, которая финансирует сетевые магазины? Так вот, он спрашивал о вас, говорил, как вы ему нравитесь и что он подыскивает вам место в своем штате.

Десейн посмотрел на Селадора. Неужели тот говорит серьезно?

– Для вас это было бы значительным шагом вперед, Гилберт!

Десейн с трудом подавил смех. Он находился во власти странного ощущения, будто его прошлое отделилось от настоящего, и ему открылась возможность совершенно объективно изучать тут псевдоличность, какой он был раньше. Тот, старый Десейн от этой новости подпрыгнул бы до потолка! Новый Десейн услышал в словах Селадора лишь его, Селадора, и его приятелей мнение о Десейне как о «полезном, хотя и не слишком умном малом».

– Вы уже посмотрели долину? – спросил Десейн. Ему хотелось узнать, видел ли Селадор принадлежавший Кларе Шелер парк подержанных автомобилей или рекламные объявления в витринах магазинов.

– С утра, пока ждал, я объехал несколько улиц, – ответил Селадор.

– Какое у вас сложилось мнение?

– Честно? Странный городишко. Когда я просил местных показать мне направление… Язык у них какой-то грубоватый. Совсем не такой, как… Понятно, это английский, но много американизмов.

– Язык у них – как их сыр. Острый и пряный.

– Острый? Отличное слово!

– А как вам сами люди? Это – сообщество индивидуальностей, верно?

– Возможно, хотя между ними много общего. – Селадор задумался на мгновение, после чего спросил: – Гилберт! А то, о чем мы говорим, имеет отношение к цели вашей командировки?

– О чем вы?

– Все эти вопросы, проблемы…

Селадор явно испытывал затруднения, пытаясь сформулировать то, что хотел сказать.

– Эти характеристики здешних… Черт, Гилберт! По-моему, вы и говорить стали как местный. – Он усмехнулся. – Гилберт! А может, вы стали местным?

Вопрос этот, исходивший от человека со смуглым восточным лицом, говорившего с безупречным оксфордским акцентом, показался Десейну в высшей степени забавным. Слышать подобные вопросы от Селадора! Это дорогого стоит!

Десейн почувствовал, как смех пузырьками поднимается в его душе. Селадор же не так понял его молчаливый ответ.

– Надеюсь, это не так, – произнес он.

– Людям более всего должны быть интересны разнообразные проявления человеческого начала, – заметил Десейн.

– Вы изучили сантарогийцев как квалифицированный психолог. Ну что ж, расскажите о них так, как это принято у людей вашей профессии.

– Можно сказать и иначе. Прежде чем обрести свободу, человек обязан понять, зачем она ему нужна. В противном случае он станет рабом своей свободы.

– Все это лишь рассуждения. Но как это можно использовать, чтобы восстановить справедливость в отношении наших спонсоров?

– Справедливость?

– Да! Их заманили в долину и обманули! Они потратили огромные деньги, ничего не получив взамен. А это не те люди, с которыми можно так обращаться.

– Заманили? – усмехнулся Десейн. – Я уверен, никто им не собирался ничего продавать. Как же их можно было заманить? Кстати, а как они приобрели право на аренду земли?

– Это не имеет отношения к делу, Гилберт!

– Как раз имеет! – возразил Десейн. – Как им удалось получить тут землю в аренду?

Селадор вздохнул.

– Ну что ж, – произнес он, – если вы настаиваете, то я объясню. Они подали конкурсную заявку на аренду избыточного имущества, принадлежащего штату, и в качестве объекта заявки…

– То есть они были уверены, что на это имущество прочих претендентов быть не может? – усмехнулся Десейн. – А маркетологическое исследование они проводили?

– Они отлично представляли, сколько здесь живет людей, – ответил Селадор.

– Но какие это люди, они изучали?

– Что вы пытаетесь сказать, Гилберт?

– Сантарога подобна греческому городу-полису. Это сообщество индивидуальностей, а не тупая толпа. Их нельзя стричь и доить, как овец и коров. Это замкнутый в себе, вполне самодостаточный полис, способный поддерживать собственное существование. И их главный интерес – человеческая личность. Что же касается справедливости для…

– Гилберт! Вы говорите очень странные вещи!

– Постарайтесь меня услышать!

– Ладно. Только пусть в ваших речах будет больше смысла.

– Справедливость! – повторил Десейн. – Спонсоры, о которых вы упомянули, а также правительство, которое контролируют эти люди, нисколько не заинтересованы в том, чтобы справедливость была нормой жизни. Как и общественный порядок. Они потеряли представление об истинных ценностях человеческой культуры, потому что слишком долго и тесно связаны с властными структурами, озабоченными исключительно своими интересами. Знаете, что по поводу их махинаций думает любой сантарогиец?

– Позвольте напомнить вам, Гилберт, причины, по которым вы были сюда посланы!

Десейн улыбнулся. Обвинительные нотки в речи босса не вызвали в его душе ни чувства вины, ни угрызений совести.

– Грубая сила! Там правит грубая сила! – воскликнул Десейн. – Вот что по поводу внешнего мира думают сантарогийцы. Деньги и грубая сила – именно это составляет основу внешнего мира.

– Внешнего… – протянул Селадор. – Вы выделяете интонацией это в высшей степени интересное словечко.