которой выпала роль курировать ненормального псионца, была опытной, закалённой в боях с режимом функционеркой. Но даже она не смогла вот так, с ходу, побороть обаяние подопечного. Она, как женщина, никогда не могла пройти мимо по-настоящему сильного мужчины. Есть такой типаж… Да… Который реально может взять под своё крыло. Позаботиться. Решить все твои проблемы… Женщина есть женщина, даже если она опытная подпольщица. И сейчас куратор вынуждена была признаться себе, что не смогла остаться равнодушной к мужчине, с которым на мгновение сошлись их линии судьбы. Девочка поймала себя на мысли, что грустит и сожалеет. Нужно было хотя бы попробовать этого дикого варвара… Тогда не было бы таких эмоций… Или, напротив, были бы ещё более глубокие чувства — рождённые нежеланием отпускать на самоубийственную миссию.

В таких тревожных мыслях, весьма далёких от чаяний о судьбах родины, женщина отъезжала с места «высадки». Она почти не смотрела по сторонам. Да это было и не нужно, за рычагами управления всё равно сидела не она, а товарищ по борьбе. Подпольщица пропустила и момент, когда катер, до того набиравший ход, вдруг замедлился, а через десяток секунд остановился вовсе. Из водительской зоны, отделённой от пассажирской переборкой с проходом, раздался полный негодования возглас:

— Ничего не пойму! Транспортная система не пускает на магистраль. Перехватила управление…

В этот момент всё и случилось. Входная дверь катера, расположенная в пассажирской зоне, по левую руку от кресла единственной пассажирки, неожиданно протаяла. Внутрь метнулась отливающая серебром тень. Расширившимися в дикой смеси недоумения и отчаяния глазами женщина наблюдала, как тень эта весьма сноровисто, пригнувшись, прыгнула за загородку, к водителю. Вторая тень вскочила в аппарат следом за первой. Последнее, что запомнила подпольщица — сжимающая что-то рука, касающаяся её плеча, после чего сознание отключилось. Уже погружаясь в бездну беспамятства, женщина поняла смысл происходящего: мужчина в лёгкой броне сжимал в руке парализатор. Такой используют представители силовых служб, когда нет нужды убивать. Попалась… Интересно, как там псионец?..

…А в это же время в конспиративном… кхм… сарае такие же бойцы в серебряном, мимикрирующем под окружающую местность облачении укладывали на пол группу подпольщиков. С ними не церемонились. Не особо заморачиваясь, силовики отключили членов Сопротивления штатными парализаторами и за счёт усилителей экзоскелета легко, точно ватных, ворочали их так, как было удобней для задержания.

Закончив свою нехитрую работёнку, один из группы вызвал непосредственного начальника:

«Высшая, задержание произвели, вся группа без сознания, дожидаются эвакуации».

«Что с транспортом?»

«Мои бойцы отработали. Заглушен возле магистрали и там же выпотрошен».

«Хорошо. Всех доставить в перевалочную тюрьму при Казармах охранителей».

«Но… это же наша операция!»

«Ничего. Скажете командору — от меня подарок. Взамен утерянной игрушке. Так дословно и передадите», — соединение оборвалось, оставив бывалого служаку Службы Контроля в лёгком недоумении. Но он лишь плечами пожал: приказ есть приказ. Высшей виднее. В конце концов, не зря же их так превозносят в Республике! Впрочем, справедливости ради нужно сказать, что Илина Ю`Гринд ни разу не подвела своих подчинённых под межведомственный молох внутривластной борьбы. Зато при прошлой власти такое случалось сплошь и рядом…

Герои и мученики

Ганимат прибыл на планету Штарн под очередной личиной. За многие годы освободительной борьбы он отлично освоил непростую науку преображения и конспирации. Однако в этот раз весь его опыт пасовал. Никто не пытался его схватить, в коридорах космопорта не было кордонов и снующих тут и там передвижных сканирующих дройдов. Напротив, здание смотрелось удивительно солнечно и просторно. Никаких очередей, быстрый неостановимый поток пассажиров подобно дождевой воде стёк в подземные транспортные сооружения и был оперативно отведён прочь. К основательно загримированному Ганимату никто даже не подошёл!

Конечно, это не могло не насторожить опытного конспиратора. Наверняка за ним следят. Пытаются по нему выйти на подполье. Ха! Наивные! Он ведь и сам никого тут не знает! Воистину, на алтарь секретности в этот раз лёг и здравый смысл… С тоской деятельный мужчина вспоминал былые годы, когда его неизменно встречали на месте товарищи по подполью, а шпики так и вились вокруг… Республика вдруг показалась Ганимату до тошноты рациональной и… светлой. Какой-то не от мира сего. Он знал, что впечатление это обманчивое, что такой коварной гадины нет и не было ещё в мире — но то разумом. Сиюминутные ощущения кричали о другом.

А ещё мужчина ощутил себя неимоверно старым. Что такое сорок один год для человека? В особенности для человека Республики? Но что-то говорило ему, что он просто до неприличия стар. Что все его привычки и навыки ничто для нового мира и нового строя. Они — тлен, безвозвратно утраченное прошлое. Ему просто нет места в этом новом мире. Уже давно глодавшее ощущение при столкновении с жестокой реальностью стало особенно острым. Чтобы хоть как-то отвлечься, подпольщик решил действовать. Был ли в этом какой-то практический смысл — время покажет. Сейчас же он просто выбросил из головы все эти благоглупости и начал работать.

Соблюдая все мыслимые меры предосторожности, боец невидимого фронта принялся уходить от возможной слежки. Пересаживался с одной транспортной линии на другую, менял машины наземного транспорта одну за другой, перебегал через проходные здания и скрывался в подворотнях, выжидая. Только через три часа, сильно уставший, но довольный, мужчина завершил свою увлекательную игру и ввалился на конспиративную квартиру. Сейчас он был по-настоящему счастлив. В кои-то веки удалось тряхнуть стариной! Ему было невдомёк, что помимо человеческого глаза есть глаз куда более въедливый и неотлучный. Взгляд тотальной системы слежения, обыденной для всех Полновесных колоний Республики. Если бы в этом возникла надобность, горе-революционер даже не заметил бы слежки, а все его ухищрения показались бы жалкими кривляньями перед немигающим оком следящих систем.

Первым делом Ганимат связался с рекомендованными Штабом специалистами тайного сыска. Эти люди остались не у дел ещё со времён Независимости, официально работали по какой-то местной востребованной профессии, но своё истинное предназначение помнили и не бросали в угоду сиюминутному. Оно оставалось для них своего рода хобби — тоской по прошлому, которое, как известно, всегда кажется особенно притягательным. Трава зеленее, солнце