соседями. Город также отметил общим триумфом возвращение обоих консулов, а одному из них, Валерию, приказал, кроме того, подарить участок для жилища в лучшей части Палатина и оплатить расходы на строительство из общественной казны. Двери этого дома, возле которого стоял медный бык, были единственными в Риме как среди общественных, так и частных домов, которые открывались наружу[617].

XL[618]. От этих мужей консульскую власть приняли Публий Валерий, прозванный Попликолой, избранный в четвертый раз, и Тит Лукреций, ставший коллегой Валерия во второй раз[619]. При них все сабиняне, проведя общее собрание городов, решили воевать с римлянами якобы из-за того, что договор с ними был нарушен, так как царь Тарквиний, которому они присягали, лишился власти. 2. Предводительствовал ими Секстий, один из сыновей Тарквиния, который, обхаживая каждого из них по отдельности и умоляя могущественных людей каждого города, вовлек их всех в войну против римлян и привлек на свою сторону еще два города, Фидены и Камерию, склонив их к измене римлянам и убедив вступить в союз с сабинянами. За это сабиняне выбрали его диктатором и позволили ему произвести набор войск в каждом городе, так как, по их мнению, они потерпели поражение в прошлом сражении из-за слабости войска и тупости военачальника. 3. В то время как они занимались этим, судьба, желая уравнять несчастья римлян — ведь их покинули союзники — выгодами, предоставила со стороны врагов неожиданную помощь следующего рода. Некий муж из сабинян, живший в городе Региллы, богатый и благородного происхождения, Тит Клавдий[620], переходит к римлянам, приведя с собой множество родичей, друзей и многочисленных клиентов, переселившихся со своими домочадцами, всего не менее пяти тысяч человек, способных носить оружие. Говорят, что причина, заставившая его переселиться в Рим, была таковой. 4. Правители наиболее крупных городов, из-за политического честолюбия относясь враждебно к этому мужу, вызвали его в суд и обвинили в предательстве, а именно в том, что он не только не захотел вступить в войну с римлянами, но и единственный на общем собрании возражал тем, которые считали необходимым разорвать договор с римлянами, и не позволил гражданам своего города провести собрание, чтобы одобрить решения других городов. 5. Боясь этого суда (ведь его должны были судить другие города), он, собрав имущество и друзей, уходит к римлянам. Он оказал немалое воздействие на ход событий и, по-видимому, стал главной причиной того, что эта война закончилась успешно. За это сенат и народ причислил его к патрициям, разрешив ему взять любую часть города, какую тот захочет, под строительство домов и прибавив к этому земельный участок между Фиденами и Пицетией из числа общественной земли с таким расчетом, чтобы он мог раздать земельные наделы всем своим сторонникам. От этих людей и возникла триба, впоследствии названная Клавдиевой, и эта триба сохранила свое название неизменным вплоть до моего времени.

XLI. Когда обеими сторонами были сделаны все необходимые приготовления, первыми вывели свои войска сабиняне и разбили два лагеря: один — в поле недалеко от Фиден, а другой — в самих Фиденах, для охраны жителей города и в качестве убежища для тех, кто расположился лагерем вне города на случай, если их постигнет какая-либо неудача. Затем римские консулы, узнав о выступлении сабинян против них, также набрали всех римлян призывного возраста и расположились лагерем отдельно друг от друга: Валерий — рядом с лагерем сабинян, находившимся в открытом месте, а Лукреций — немного в стороне на каком-то холме, с которого был хорошо виден другой лагерь. 2. Итак, римляне считали, что исход войны будет быстро решен в открытом сражении, однако полководец сабинян, боясь вступать в открытое сражение против смелых и самоотверженных римлян, готовых претерпеть все испытания, решил напасть на них ночью. 3. Приготовившись к засыпке рва и захвату частокола, когда все необходимое для атаки было полностью приготовлено, он, подняв лучшую часть войска, намерился вести ее с наступлением ночи против римских укреплений. Он также приказал, чтобы расположившиеся лагерем в Фиденах, как только они узнают о выступлении своих, тоже выступили из города, снаряженные легким вооружением. Затем, когда сабиняне устроили в удобном месте засаду, им было приказано, чтобы в случае, если Валерию придет какая-либо помощь из другого лагеря, они выскочили и подняли сильный крик и шум, напав на римлян с тыла. 4. Предпочтя такой план, Секстий рассказал о нем центурионам, а когда и они его одобрили, он стал ждать подходящего момента. Но какой-то перебежчик рассказал о его намерениях консулу, а вскоре после этого прибыло несколько всадников, приведших с собой пленных сабинян, захваченных в то время, когда они вышли за дровами. Допрошенные по отдельности о том, что собирается предпринять их командующий, они сообщили, что готовятся лестницы и тараны, однако сказали, что не знают, где и когда их намерены использовать. 5. Узнав об этом, Валерий посылает легата Ларция с сообщением о замыслах противника в другой лагерь к командиру тамошнего войска, Лукрецию, а также с предложением о том, каким способом напасть на врагов. Сам же он, собрав трибунов и центурионов и рассказав о том, что услышал от перебежчика и пленных, также попросил, чтобы эти доблестные воины поняли, что получили прекрасную возможность должным образом наказать врагов. Затем, разъяснив, что каждому из них следует делать, и дав пароль, он распустил их по отрядам.

XLII. Еще не наступила полночь, когда полководец сабинян, подняв отборную часть войска, повел ее против вражеского лагеря, приказав не шуметь и не греметь оружием, чтобы враги не обнаружили их прежде, чем они достигнут укреплений. Когда же передовые отряды подошли вплотную к лагерю, не увидев в нем света факелов и не услышав голосов стражников, они предположили, что римляне сделали большую глупость, не поставив никакой охраны и уснув внутри лагеря. Тогда они во многих местах заполнили рвы кустарником и переправились через них, так как никто не препятствовал им. 2. Римляне же, разбившись по манипулам, засели между рвом и палисадом, невидимые под покровом темноты, и убивали переходящих к ним, как только те оказывались рядом. Сначала гибель шедших впереди была скрыта от следующих за ними, когда же появился свет взошедшей луны, то приближающиеся ко рву, увидев не только множество соотечественников, погибших возле рва, но и сильные отряды врагов, наступающих на них, побросали оружие и обратились в бегство. 3. Римляне же, громко закричав (ведь это был знак тем, кто находился в другом лагере), все вместе обрушиваются на них. Лукреций, услышав