меня, так что мне оставалось лишь общаться с моим соседом слева. Надеюсь, он не окажется странным или грубым. Я смотрю на него время от времени. Он моложе и, кстати, очень даже ничего. И он улыбается, когда мы встречаемся взглядами.

– Привет, – говорит он, – лучше представиться, ведь нам сидеть рядом весь вечер. Я Руперт.

Так гораздо лучше. Я немного расслабляюсь:

– Привет, Руперт, я Софи, приятно познакомиться.

– Мне тоже. Такие мероприятия могут быть скучными, но еда на высшем уровне и всегда много «Болли»[19].

– Это уже что-то, полагаю. Надеюсь, ты не будешь спрашивать, чем я занимаюсь? – смеюсь я. О господи, возможно, мне не стоит больше пить.

– Для чего мне это? Хотя, думаю, это хороший способ начать беседу.

– И закончить ее, – я показываю на старика рядом со мной. – Ненавижу, когда люди делают иррациональные выводы обо мне, опираясь на случайную информацию. Что он вообще понимает, этот старый болван?

– Он директор «Зентон Банкинг» в Сити и мой дядя.

– Ой…

И эта беседа, видимо, подошла к логическому завершению. Все становится только хуже.

Не знаю, как дожила до конца ужина. Казалось, что это будет продолжаться вечно: нескончаемая череда блюд, каждое из которых ставит меня перед выбором – какие столовые приборы использовать. Моя стратегия выживания заключалась в том, чтобы попробовать все, что стояло передо мной, включая каждый предлагаемый напиток. Возможно, это было плохой идеей, так как когда я нервничаю, то пью больше, а внимательный официант все время наполнял мой бокал, и я быстро потеряла счет выпитому.

Упустив все шансы на разумную беседу в ближайшем окружении, я улыбаюсь элегантной женщине напротив меня, в надежде найти союзника, но она слишком занята, пытаясь произвести впечатление на Руперта, племянника «старого болвана». Смотрю на Марка, пытаясь поймать его взгляд, но он, как обычно, смеется и шутит – он душа и сердце вечеринки.

Пока я смотрю в его сторону, желая оказаться если не на его месте, то хотя бы рядом, кто-то из папарацци подходит и фотографирует их с друзьями. Надо будет поискать эти фото в следующем выпуске «Хелло». Я незаметно кручу головой, пытаясь увидеть Дарси Драммонда, но вижу только людей, которые смеются и разговаривают за столами вокруг меня.

Только я подумала о том, что чувствовать себя изгоем очень утомительно и, возможно, визит в дамскую комнату позволит мне хоть немного отвлечься, как раздался звон бокала и разговоры затихли.

– Встречайте нашу ведущую Кристи Сальваторе!

Умопомрачительно красивая Кристи, которую я видела с Джессикой у входа в театр, появляется на сцене и ослепительно улыбается залу. Она просто обольстительна, ее обаяние работает на полную мощность. Без малейшего усилия она оказывается в центре всеобщего внимания, заигрывает с публикой и дразнит ее. Я восхищена несмотря на неприязнь. Она не только превратила вручение наград в настоящий спектакль, она была очаровательна: каждой номинации Кристи уделила нужное количество времени, создавая интригу перед вскрытием конверта с именем победителя, награждая каждого из них множеством воздушных поцелуев.

Я пытаюсь увидеть детали награждения, слегка привставая на стуле, игнорируя неодобрительные взгляды сэра Генри Гривза справа от меня. Взгляд мой падает на столик у самой сцены, там сидит пожилая женщина. Ей должно быть около шестидесяти, у нее в ушах длинные бриллиантовые серьги, огромные драгоценности сверкают на пальцах. Привлекательная, ухоженная, со стильной прической, она похожа на кинозвезду 1940-х годов с черными как смоль волосами, четко очерченными бровями, яркой красной помадой и в длинных черных перчатках.

Я смотрю на мужчину, сидящего рядом с ней, и подпрыгиваю на месте. Это Дарси Драммонд, и он просто великолепен. Выглядит даже лучше, чем на фотографии, если это возможно. У него темные, небрежно уложенные волосы и легкая щетина. Хорошая фигура, в смокинге это особенно заметно. Его губы плотно сомкнуты, кажется, что происходящее его утомляет, и его можно понять. Он сворачивает и разворачивает салфетку.

Дорого одетая женщина слева трогает его за руку и пытается вовлечь в беседу. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это чертова Джессика Палмер-Райт. Она вообще всегда там, где я не хочу ее видеть. В каждой бочке затычка. Я смотрю на нее, стараясь не замечать ее длинных ресниц, жесткой неискренней улыбки, щербинку между верхними зубами и то, как она гладит руку Дарси, кокетливо смеясь над каждым его словом. Боже, надо успокоиться, в конце концов мы не только не знакомы – ему даже не известно о моем существовании.

Голос Кристи Сальваторе прерывает мои мысли:

– Вручить награду за лучшее влажное бритье мы просим нашего дорогого Дарси Драммонда, директора нашей любимой Ассоциации Драммонда!

Дарси убирает руку мисс Палмер-Райт, складывает салфетку под тарелку и поднимается на сцену, где его обнимает обворожительная Кристи. Внезапно он становится гораздо веселее, но я его не виню, она просто прелесть. Должно быть, он сказал ей что-то забавное, так как она засмеялась, обнажив жемчужно-белые зубы, и Дарси улыбнулся в ответ, став сразу не холодным и отстраненным, а по-мальчишески красивым.

Вскоре он возвращается на свое место, вручив награду очень бородатому мужчине, который (ирония!) выиграл премию за лучшее влажное бритье. С этого момента я погрузилась в приятные грезы, в которых Дарси был в плавках на залитом солнце пляже, и вернулась к реальности лишь тогда, когда последняя знаменитость вручила награду последнему победителю. Наконец пришла пора встать из-за стола и пообщаться.

Только сейчас до меня дошло, что в моем плане – познакомиться с Дарси Драммондом – был серьезный изъян. За последние двести лет со времени Джейн Остин ничего не изменилось. На подобных вечерах ты не знакомишься сам, тебя могут только представить кому-то, иначе можно оказаться в неловкой ситуации, как мистер Коллинз[20]. Деньги притягивают деньги, богачи знакомятся с богачами, а мне остается только грустить в одиночестве. Мне здесь не место.

Пока шел ужин, все обсуждали бизнес. Цены на акции, прибыль, слияния – для меня это звучит как иностранный язык, даже хуже, по крайней мере, один иностранный язык я знаю. Мне не по себе – ужасно скучно. Хочется втиснуться и сказать: «Кто-нибудь смотрел “Викторию”[21] прошлой ночью?», но усилием воли я сдержала этот порыв.

Я решила отлучиться в дамскую комнату, а затем улизнуть. Потом напишу Марку, что пришлось уйти пораньше, сославшись на головную боль или еще что-нибудь.

Мне удалось встать, не споткнувшись и не потянув скатерть, что уже неплохо. Немного шатает – вино дает о себе знать. Хорошо, что уборные недалеко и у меня есть возможность расслабиться на минутку и посмотреть на себя в зеркало.

Это была ошибка,