русском, французском, итальянском и английском, а для солидности ещё и соврал, что владеет арабским. «Правда, я знал на этом языке несколько слов, которые лучше не произносить в обществе», – шутил Николай Романович. В Швейцарии князь предполагал начать новую жизнь.

Семейное счастье в Тоскане

Перед тем как отправиться в Женеву, Николай Романович остановился в Риме у старых знакомых. В январе 1951 года на одной из вечеринок он познакомился с молодой и красивой блондинкой. Ей было немного одиноко на вечере. Она сидела одна за небольшим чайным столиком и скучала. Неожиданно к ней подошёл статный человек очень высокого роста. Разговорившись, молодые люди нашли общих знакомых. Девушку звали Звева делла Герардеска. Она принадлежала к старинному итальянскому аристократическому роду, известному ещё с X века и воспетого в знаменитой поэме Данте «Божественная комедия». Род делла Герардеска происходит от лонгобарда Вальфреда Святого[76]и включает в себя святых, кардиналов и полководцев. Звева появилась на свет вместе со своим братом-близнецом Манфреди 15 июля 1930 года во Флоренции. Графиня была названа в честь Коррадино ди Звевиа, немецкого императора, родившегося в Ландшуте в 1252 году и умершего в Неаполе в 1268-м, чьим страстным поклонником был дед Звевы – граф Герардо делла Герардеска.

Отцом графини являлся высокоодарённый граф Вальфредо делла Герардеска, а матерью – маркиза Николетта ди Пиколетти, которая, в свою очередь, была потомком восьмого президента США Мартина Ван Бюрена. Детство Звевы прошло в Тоскане, где семья жила на великолепной вилле, построенной ещё в XV веке. В пригороде Тосканы делла Герардески владели большой фермой. Там отец Звевы занимался разведением скота и виноделием. Летом семья отправлялась на отдых в местечко Ронка, находящееся в одноимённой провинции.

На следующий день после знакомства Николай Романович пригласил молодую девушку в кино, а ещё через день они отправили осматривать достопримечательности итальянской столицы. «Он приезжал на автобусе к моему дому и терпеливо ждал, – вспоминала позднее Звева. – Потом мы гуляли по городу. И когда четыре дня спустя мама сказала, что нам пора возвращаться во Флоренцию, я воскликнула: “Мама, ты разрушаешь мою жизнь!”»[77]

Вскоре Николай Романович решил жениться на прекрасной графине, тем более что его родители были не против этого брака. «…Николай приехал к моему отцу просить моей руки. Мой строгий папа был настоящим представителем клана Герардеска, – рассказывала Звева много лет спустя. – Уточню, что наш род на несколько столетий древнее царской семьи Романовых. Он ответил: “Молодой человек, Вы, конечно, из прекрасной семьи. Но претендуете на мою дочь, даже не имея работы! Найдите вначале работу, а потом женитесь”. И мой будущий муж быстро нашёл работу, у автомобильного концессионера Aston Martin. От карьеры в ООН ему пришлось отказаться»[78].

15 октября 1951 года была объявлена помолвка. Эта новость быстро разлетелась по всему миру, и заметки о предстоящем браке появились даже в американской и австралийской прессе. В последний день 1951 года молодые люди оформили гражданский брак во Флоренции, а после окончания православного рождественского поста, 21 января 1952 года, в Архангело-Михайловской церкви в Каннах состоялась церемония венчания новобрачных. Этим браком род Романовых породнился с одной из старейших семей в Европе.

Церемонию венчания совершил настоятель храма протоиерей Николай Соболев. На церемонию бракосочетания приехали родственники, как со стороны жениха, так и со стороны невесты. Почётными гостями свадьбы стали: принцесса Ксения Черногорская, двоюродная бабушка Николая Романовича, княгиня Марина Петровна с мужем князем Александром Николаевичем Голицыным, князь Сергей Георгиевич Романовский, герцог Лейхтенбергский, принц Генрих Гессен-Кассельский, сын принцессы Мафальды Савойской, и граф Джованни Батиста Шпалетти.

Молодожёны подъехали к храму в двухместном автомобиле. На ступеньках их уже встречал настоятель храма. Во время венчания невеста была в белом атласном платье, а её голову украшала тиара с россыпью цветов апельсинового дерева, символизирующая чистоту и превосходство. Один из французских журналистов позднее писал: «…Невеста, вся в белом, с длинной вуалью, с любопытством наблюдала за церемонией. Она целовала иконы, с женихом они трижды обошли аналой, на котором лежало Евангелие и, конечно же, на вопрос священника твёрдо ответила по-русски “да”. Нужно подчеркнуть, что церемония была скромной, но величественной. Здесь не было блеска и богатства, но чувствовалось дыхание истории…»[79]

Торжественный ужин состоялся в знаменитом отеле «Карлтон», там же, в Каннах. Давайте снова обратимся к очевидцу тех далёких событий – французскому корреспонденту, который писал: «Под золотыми панелями ресторана было очень просто: ни икры, ни водки. Ужин во французском стиле с розовым шампанским. Если встреча была большой, эмоции были ещё сильнее, когда жених поднял свой бокал за память об ушедших и о главе семьи, Царе Николае II. Слуги в семье занимали почётное место напротив супругов, как и при дворе в Санкт-Петербурге… Солнце уже светило, когда гости ушли, с тяжёлым горем в сердце, от тяжёлого шага изгнанников»[80].

Фотографии с церемонии были помещены в модных итальянских и французских изданиях, включая OGGI и VOGUE, а статьи в итальянской прессе выходили под громкими заголовками «В Каннах состоялась свадьба века», «Родственник русского Царя женился в Каннах», «Свадьба русского князя и итальянской графини».

Проведя медовый месяц в Париже, супруги поселились в Риме, где Николай Романович продолжал работать в автомобилестроительной компании. 4 декабря 1952 года у супругов родилась старшая дочь, названная Натальей. Через четыре года, 7 августа 1956 года, на свет появилась ещё одна дочь – Елизавета, а 12 апреля 1961 года в семье родилась младшая дочь – Татьяна.

Несмотря на то что девочки с рождения носили титулы русских княжон и принадлежали к роду Романовых, родители решили, что детям лучше дать чисто итальянское воспитание, поэтому в семье первым языком был итальянский, а русский язык и вовсе не звучал. Позднее Николай Романович рассказывал о своих дочерях: «Меня упрекают теперь мои три дочери, что я их не учил русскому языку. Но вы знаете, русский язык – это не только язык. Это же надо и жить по-русски. Язык же – это как краска. А ведь мы не жили по-русски. Мы жили в Италии. Моя жена итальянка. Я работал в Риме. Я их не учил русскому языку, и они выросли итальянками. Но теперь они гораздо лучше понимают, что они наполовину русские…Если бы у меня был сын, я бы его, наверное, воспитывал как Романова, а не как итальянца»[81].

Спустя много лет княгиня Звева вспоминала, как складывались взаимоотношения с семьёй её супруга: «Роман Петрович Романов был очень высокий, благородный,