— Чего я хочу, Джиа Робертс Манчини, так это отомстить.

С этими словами Энцо развернулся на пятках и направился по полу к двери.

Но я не закончила. Отнюдь.

— Люди будут разыскивать меня. Это тебе не сойдет с рук.

Когда он повернулся, его улыбка ужаснула меня до глубины души.

— Тебя никто не будет искать. Они все верят, что сегодня ты погибла во время взрыва. Девушка, соответствующая твоему описанию, будет найдена на обломках рядом с твоим телефоном и удостоверением личности. Опознать ее окончательно будет невозможно, поэтому все будут считать, что это ты.

Моя челюсть упала.

— Нет… ― Это было все, что я смогла сделать, прежде чем мое дыхание застряло в горле.

— Да, ― сказал он. — В конце концов, ты написала в Интернете, что была там, и отправила смс своему другу. Все подтвердят, что ты была в том ресторане.

Да, потому что он рекомендовал мне написать о своем местонахождении в социальных сетях для моей же безопасности. Теперь это имело смысл.

— Ты хочешь, чтобы все думали, что я мертва.

Он схватил ручку двери.

— На некоторое время, да. До того момента, как я подготовлюсь.

О, Господи. Семья была бы опустошена. Фрэнки будет винить во всем себя, а я даже не могу представить, как это повлияет на Эмму. Я знала, как бы я расстроилась, если бы потеряла ее. Это было бы все равно, что отрезать собственную конечность.

Пока я размышляла над этим, Энцо исчез в коридоре, и я услышала, как сработал замок на двери. Не в силах стоять на ногах, я рухнула на пол и обняла колени, едва замечая, как моя спина скребет по дубовым панелям.

Что же мне теперь делать?

Глава пять

Энцо

После того, как происходит что-то ужасное, формируются два типа людей.

Первый тип съеживается и плачет, его разум складывается сам собой, как карточный домик. Они не могли видеть дальше отчаяния или страха, чтобы спасти себя.

Второй тип боролся. Они превращались в уличных котов перед лицом угрожающей жизни опасности, вырываясь, царапаясь и царапаясь, чтобы выжить.

Что-то подсказывало мне, что Джиа попадет во вторую группу.

Но даже бойцов можно сломить. Когда люди Раваццани сжигали мою кожу и втыкали нож мне между ребер, я оставался сильным. И когда они ломали мне кости и смещали плечи. Но время шло, и я чувствовал, что слабею от инфекции и обезвоживания. Каждый вдох превратился в агонию, мое тело было изуродовано до неузнаваемости. Я ненавидел лежать на этом холодном каменном полу, находясь во власти своего врага.

Я практически сдался, и это наполнило меня невероятным стыдом и яростью. Я никогда не прощу себе тех мыслей, которые вертелись у меня в голове в те последние часы плена. Я должен был быть сильнее.

Шум начался как раз тогда, непрекращающийся стук, который был слышен через две палубы между нами. Похоже, у моего котенка выросли когти. Хорошо. Это сделает конечный результат еще более приятным.

— Похоже, она злится, ― сказал Вито, сидя на стуле возле моего стола. Мы находились в офисе, который располагался на верхней палубе за пилотской рубкой.

— Неудивительно. ― Я по-прежнему прокручивал свою электронную почту, сканируя сообщения со всего мира.

Я нанял лучших хакеров в Италии и Восточной Европе для организации своего мошеннического предприятия. Они также позаботились о том, чтобы моя электронная почта была надежно защищена и абсолютно не отслеживалась. Это позволило мне жить на яхте и управлять своей империей дистанционно. Время от времени я отправлялся на сушу для решения проблем, но в остальном четыре года назад стал призраком.

Мой отец поступил бы иначе, однако я был другим. Я провел последнее десятилетие, чтобы привести Ндрангету в двадцать первый век с глобальной компьютерной империей. Закончились времена, когда за деньги на протекцию разоряли мелкие местные предприятия.

Скоро я преобразую и наркотики. Раваццани мог оставить свою устаревшую торговлю кокаином и героином. Мои люди работали над новыми химическими соединениями, которые должны были заменить старые формулы. Декоративные наркотики, которые не вызывали столько передозировок и не разоряли постоянных клиентов.

— Тебе стоит пойти, нет? ― предложил мой брат. — Чтобы ее успокоить.

— Она пленница, а не гостья. Наплевать, успокоится она или нет.

— А вдруг она поранится?

Я чуть не рассмеялся.

— Учитывая, что я планирую заставить ее страдать, я не думаю, что это имеет значение. ― Я жестом указал на телефон. — Узнай, готова ли комната. Я хочу перевезти ее как можно скорее.

Ее нынешняя каюта, хоть и скудная, но слишком уютная. Ей должно быть некомфортно, как мне в подземелье Раваццани. Команда переделывала одну из кают на нижней палубе в соответствии с моими требованиями. Это было не совсем то же самое, что я вытерпел, но довольно близко.

Вито начал писать сообщение.

— Им нужен еще час или два, ― наконец сказал он.

— Скажи им, чтобы поторопились, блядь.

Мой брат передал сообщение, затем положил телефон в карман.

— Ты собираешься рассказать мне, что ты планируешь с ней делать?

Предвкушение ползало по моей коже, как армия насекомых. Что же мне предстояло сделать? Я собирался сломать ее, унизить и уничтожить. К тому времени, как я закончу, она превратится в оболочку женщины, после чего я покажу ее Фаусто и Фрэнки. Они дадут мне все, что я захочу, в обмен на возвращение Джии.

Но будет поздно. Джиа навсегда перестанет быть прежней.

Я посмотрел на свою руку, где Раваццани отрезал конец моего пальца. Каждый день это напоминало мне о том времени, которое я провел в его темнице, закованный в цепи и избитый. Голодный и голый. Они относились ко мне не лучше, чем к животному, убивая во мне всю человечность, которой я обладал.

Это было как раз то, что я хотел сделать с Джией.

— Вот увидишь, ― сказал я Вито.

— Не хотелось бы мне видеть, как ты превращаешься в него.

Я понимал, что он имеет в виду нашего отца, который не задумывался, прежде чем надругаться над женщиной, включая нашу мать. Не было ни одного из его сыновей, которые были зачаты по любви, и я поклялся себе в детстве никогда не брать женщину против ее воли. Никогда не нарушу это обещание.

— Тебе не стоит беспокоиться. Я уничтожу ее, но не таким способом.

В это время зазвонил мой телефон, номер я узнал. Я нажал на кнопку, чтобы ответить.

— Figlio, come stai — Сынок, как дела??

— Papà — отец, они вынуждают